[10] Предисловие. В отношении Россиен-Расейняя, то есть о внегласной столице современной этнографической области Жемайтия: «... в напечатанных в настоящее время Виленским Центральным Архивом 5-ти выпусках описей документов, заключающихся в 40 актовых Русских книгах Россиенского повета (носящего в этих книгах специальное название "Жемайтское княжество") 16 столетия ...».

 

РЕМАРКА 1. И в Вилкомире-Укмерге, и в Росиенах-Расейняе делопроизводство было на Славянском языке.

 

РЕМАРКА 2. И Вилкомир-Укмерге (Аукшайтия), и Росиены-Расейняй (Жемайтия) для Российских историков 19 века относились к единой Жемайтии, они не знали о делении ее на Жемайтию и Аукшайтию. Эти города расположены в разных этнографических зонах современной Летувы, однако в конце 19 века их стереотипно относили к единой Жемайтии.

 

[18] Предисловие. «... Стрыйковский говорит, что еще во времена Гедимина во всей Жмуди по причине безпрерывных войн с крестоносцами шляхта и крестьяне пользовались одинаковой свободой. В древности страна эта разделена была слишком на двадцать поветов, имевших отдельных правителей ... Впрочем, в 1400 году, когда Жмудь принуждена была покориться крестоносцам, народ разделен был уже, не считая невольников, на три главные класса: бояр, свободных хлебопашцев и крестьян ... В то время, когда князья в Литве пользовались неограниченной властью, на Жмуди существовало еще народное правление ... Власть его [Великого Князя] была всегда не ограничена, как наследственного и самодержавного владетеля Литвы. Что касается Жмуди, то она долго еще сохранила первоначальное свое образование ...».

 

РЕМАРКА. Здесь речь явно идет о разных странах, здесь мы видим прямое противопоставление Жемайтии и Литвы хотя бы по ключевому критерию государственного устройства. Разве такое возможно, чтобы две половины одного этноса (Литва и Жемайтия) жили с такими различиями, а два разных этноса (Литва и Русь) жили по абсолютно одинаковым укладам? Все становится на свои места если признать очевидное – Литва это Славянское государственное образование, которое в корне отличалось от неславянской Жемайтии. При описании Гродненского городского суда Российские авторы 19 века явно разграничивают Литву от Жемайтии, при этом под Литвой явно подразумевается Гродненская область.

 

[18] Предисловие. «... Нельзя с точностью определить существовали ли в древней Литве завещания ... Неприкосновенность границ недвижимых имений освящена была религией. В языческой Литовской Миеологии существовало божество Успариния, хранившее граничные курганы. В одном распоряжении времен Витовтовых сказано: "как в древности неприкосновенность граничных курганов находилась под проклятием Успары, так пусть и ныне будет священной под помазанием Христовым" ... В договоре Кейстута и Ягайлы с крестоносцами упоминается о Головщизнах, то есть о денежном вознаграждении за убийство ... Равным образом заимствовано от Руси учреждение в Литве Децких ... В числе древнейших Литовских податей находилось Дякло, названное таким образом от Литовского слова Докло (дань) ...».

 

РЕМАРКА. Успение, головщизна – это все древние термины, широко распространенные в Славянских краях. А термин дякло старожилы в сельской местности Беларуси помнят до сих пор и связывают его с натуральным налогом. Термины успение и дякло являются очень древними, берущими начало в дославянский период, эти термины перенеслись и в Славянский язык.

 

[6] Предисловие. «... Территория Упитского повета не раз служила ареной кровавых исторических событий. Расположенная в близком соседстве с землями рыцарей Тевтонского и Ливонского орденов, она больше всего терпела от набегов Немцев. Когда Тевтоны покончили с Литовским племенем Пруссами, настала очередь Жмуди ... Жмудины в свою очередь не оставались в долгу и вот начинается беспрерывная война, тянувшаяся с 1253 (Миндовг) до 1411 года, то есть до разгрома Немцев под Грюнвальдом. Памятны затем для Жмудинов в Упитском повете набеги Ливонцев, Шведский погром в половине 17 века, события великой Северной войны, события войны Отечественной и восстаний 1830 и 1860 годов, которые тоже коснулись значительной части нынешней Ковенской губернии ...».

 

РЕМАРКА. Упитский повет, а также Поневеж или Поневежис – это Аукшайтия, по мнению Летувской стороны там живут Аукшайты, там не должно быть Жмудинов-Жемайтов. Однако в конце 19 века Российские историки в тех краях не видели никаких Аукшайтов, там они видели одних Жемайтов.

 

[6] Предисловие. «... Все судебные и административные акты за это время, даже на Жмуди, то есть в самом центре Литовского племени ... Как сильно было в 16 столетии Русское культурное влияние на Жмуди, какие успехи сделала Русская гражданственность в коренных Литовских землях, при чем успехи эти объясняются не насильственными какими-нибудь деяниями, не принуждением (правительство, все-таки, оставалось Польское) а единственно внутренними достоинствами, превосходством Русских начал, Русской культуры. Невольно напрашиваются на мысль сопоставления и выводы не в пользу настоящего положения Русского языка на Жмуди ... Все они в общей сложности имеют большое значение для характеристики Литовцев Жмудинов 16 века ...».

 

РЕМАРКА. Явное противоречие между "превосходством Русских начал, Русской культуры" в Жемайтии в 16 веке и "настоящим (в конце 19 века) положением Русского языка на Жмуди". Из этого вытекает, что в 16 и 19 веке под Литвой понимали совершенно разные народы. В этих цитатах мы видим, что только в конце 19 века оформилось мнение о "Литовцах Жмудинах", и это мнение уже в рамках одного абзаца вступало в очевидное противоречие с историческими фактами о государственном языке Литвы.

 

[12] Предисловие. «... язык, на котором написаны все напечатанные акты Трокского подкоморного суда – живой, западно-русский, которым говорило, очевидно, и население всего северо-западного края, то есть бывшего Великого Княжества Литовского. Язык этот вполне походит на язык, которым изложены все статуты Литовские 1, 2 и 3 и дает еще одно лишнее доказательство в пользу господства и влияния Русской народности в Литве. Для занимающихся изучением западно-русского языка напечатанные акты, несомненно, представят богатейший материал для суждений как о старом западно-русском наречии, так и о живом Белорусском языке ...».

 

РЕМАРКА. Совершенно очевидно, что Российские авторы в конце 19 века ставят знак равенства между "Белорусском языком" и "населением всего северо-западного края, то есть бывшего Великого Княжества Литовского".

 

[13] Предисловие. «... Вся книга целиком написана на Русском языке, то есть на той разновидности Русского языка, которая вследствие исторических и этнографических причин постепенно выделялась из общерусского говора и к концу 16 столетия уже вполне организовалась и сформировалась в виде западнорусской речи, известной в позднейшее время под именем Белорусского наречия ... Тогдашний Русский язык, на котором написана и настоящая актовая книга, был языком живым, развивавшимся под двойным культурным влиянием Руси и Польши ... Для нас, впрочем, не эта сторона важна: важен для нас сам факт существования и широкого употребления Русского языка в данной местности и на этот факт следует обратить особенное внимание ...».

 

РЕМАРКА. Снова мы видим стереотипное суждение о том, что "западнорусская речь, известная в позднейшее время под именем Белорусского наречия" была как обиходной, так и официальной в ВКЛ.

 

[11] Предисловие. «... Виленский Епископ Бенедикт Война, Канцлер Лев Caпега, Николай Радзивил и другие охотно взялись за дело и в 1604 году положено основание костела. Иезуиты сейчас выпросили у Короля разрешение передать в их распоряжение строящийся костел. Согласие последовало. Немедленно Иезуиты начали строить около костела громадное помещение для монастыря или для своих клириков. Литовские магнаты не отказали им в деньгах, а Виленский Капитул разрешил для построек пользоваться даром лесным материалом из Понарских дач и копать на Капитульных землях глину и известь ...».

 

[11] Предисловие. «... Костел Святой Терезии на улице Остробрамской основан в 1626 году Литовским референдарием Стефаном Пацем ...».

 

[11] Предисловие. «... Антоколь по своему здоровому, красивому положению всегда считался лучшим из предместий города [Вильни]. В 17 столетии здесь находилось несколько дворцов Литовских магнатов: Сапеги, основанный в 1691 году Виленским воеводой Казимиром Сапегой, который вел упорную борьбу с Виленским Епископом Бржостовским; Паца, вблизи зданий Пе­тропавловского костела и Слушков, основанный в 1690 году воеводой Полоцким Домиником Слушкой. Далее за Сапежинским дворцом находилась Вершупа, зверинец с летним дворцом Литовских Великих Князей в 16 столетии ...».

 

РЕМАРКА. В трех вышеприведенных цитатах Войны, Сапеги, Радзивилы, Пацы, Слушки названы Литовскими магнатами. Читаем следующие цитаты.

 

[11] Предисловие. «... Блестящая великосветская обстановка, среди которой могли жить высокие духовные сановники, неотразимо привлекала в духовное звание лучшие Польские и Литовские фамилии: Пацов, Тышкевичей, Гурков, Сапег, Радзивилов и других. Некоторые из них отказывались от высших гражданских постов, предлагали своим женам развод, только бы занять Епископскую кафедру. Радзивил и тот не мог устоять против 200 тысяч талеров годового дохода и родную Виленскую кафедру, где его уважали и любили, променял на Краковскую с ее большим доходом, где ему нсоднокротно даже на Сеймах приходилось выслушивать горькие упреки и нарекания со стороны Поляков в том, что он – Литвин – не имеет права занять Польскую кафедру Польского Епископа ...».

 

РЕМАРКА. А здесь мы уже видим знак равенства между понятием "Литовский магнат Радзивил" и "Литвин Радзивил". Исходя из того, что Радзивил как и Войны, Сапеги, Пацы, Слушки является одновременно и Литовским магнатом и Литвином, Литвинами также являются Войны, Сапеги, Пацы, Слушки. Одновременно мы видим, что все они не являются Жмогусами-Жмудинами-Жемайтами.

 

[11] Предисловие. «... Тенчинские, Пацы, Огинские, Гаштольды, Остики, Тышкевичи, Острожские, Корсаки, Зеновичи, Абрамовичи, Воловичи которые давали всегда средства на различные постройки и благоустройства храмов и госпиталей ...».

 

РЕМАРКА. А вот более полный перечень меценатов из числа "Литовских магнатов", которые одновременно являются и Литвинами.

 

[16] Предисловие. «... В истории Литовско-Русского народа шестнадцатый век представляет нам, с одной стороны, разложение, умирание западно-русской сельской общины, с другой, – надвигающееся на нее закрепощение ...».

 

РЕМАРКА. Наличие термина "Литовско-Русский народ" обусловлено наличием непроходимых противоречий в теории о Литве как неславянской стране, эти противоречия настолько очевидны, что их можно пройти только с уравниванием Литвы и Руси в некую "Литво-Русь". Необходимость в подобных выдумках отпадет, если просто признать очевидное – Литва это те же самые Славяне.

 

[16] Предисловие. «... В 1551 году на втором Виленском сейме Литовско-Рyccкиe люди снова просили Короля, чтобы чужеземцы (то есть Поляки) не владели в Литве имениями, чтобы не предоставлялись им никакие должности, "але ижбы сыном и обывателем Великого Князьства вряды даваны были со всими пожитки давными, а што бы было от которого отышло, абы то было привернено". Просили Короля и о том, чтобы "коморы мытный шляхта тутошняя (то есть Литовско-Русские люди) веры годная заведала, а не чужеземцы (то есть Поляки), бо много трудностей людем делают". Тогда же снова повторена была просьба, чтобы "кгвалтом, наездом, забойством, и забиранью земель, и грабежом, который ся литовско-русским людям от панов Поляков деют, была справедливость учинена и конец слушный постановлен". На третьем сейме в Вильне в 1554 году Король, между прочим, успокаивал Литовско-Русских людей, что он постарается положить конец всем безобразиям Поляков в отношении жителей Литовского Княжества ...».

 

РЕМАРКА. Что это за Литовско-Русские люди? Совершенно очевидно, что это не Жмогусы-Жмудины-Жемайты, это Славяне.

 

[16] Предисловие. «... До какой степени Литовцы были чутки к своим правам и как ревниво охраняли их от Поляков, видно из следующего факта. Когда в 1591 году Виленский Епископ Кардинал Радзивил переместился на Краковскую кафедру, Луцкий Епископ Бернард Мацеевский [Поляк] начал усиленно домогаться Виленской кафедры. При содействии Короля и папы, Мацеевский уже был предназначен Виленским Епископом и стал делать даже соответственные распоряжения. Тогда Виленская Капитула заявила, что она не может признать его номинации Епископом со стороны Короля как незаконной, противной правам и привилегиям Литовского Княжества, по которым, между прочим, Епископскую в Вильне кафедру могли занимать только местные уроженцы. По городу стала серьезно распространяться молва, что Литовцы вооруженной силой готовы удалить Мацеевского из Вильны, если тот решится явиться на Виленскую Епископскую кафедру, этому многократно протестовали. Но, привыкши любить и почитать своих Государей, охотно повиновались им и творили их волю ... После всего этого Виленским Епископом был назначен Авраам Война, один из членов же Виленской Капитулы, Белорусс по происхожденио ...».

 

РЕМАРКА. Сопоставляем все исходные данные. Если в Литве можно было назначать только "своего", как мог быть в "Литве" назначен Епископом "Белорус" Авраам Война? Если "Литовцы" так ревностно относились к своим, что наотрез отказывались от Епископа Поляка, то почему так охотно согласились на некоего "Белоруса"? Совершенно очевидно, что для "Литовцев" "Белорус" был своим, как и его предшественник "Литвин" Радзивил, переехавший в Краков. Все становится на свои места, если ставить знак равенства между Литвинами, Беларусами, Литовско-Русскими людьми и Литовцами, и не ставить в этот ряд Жмогусов-Жмудинов-Жемайтов.

 

РЕМАРКА. Итак, несмотря на очевидную двойственность основных понятий, итоговую официальную мысль Российской Академии Наук конца 19 века можно уловить без затруднений: на основании тотального преобладания Славянского языка в ВКЛ Российские историки делают заключение о том, что и титульной нацией в ВКЛ были вовсе не Жмогусы-Жмудины-Жемайты, а Славяне. Обратное предположение будет входить в очевидный конфликт с базовой человеческой логикой, в противном случае все элементарные причинно-следствекнные конструкции будут нарушены.

 

— Летувисы-Жемайты являются "захватчиками" всех Славянских территорий современной Беларуси и Украины;

 

— вместе с тем во всех жизненноважных сферах ВКЛ ключевую роль играют "Русские", которые обеспечили ВКЛ Славянский уклад жизни, начиная от государственного языка и заканчивая законоуложениями;

 

— "Русское" господство в ВКЛ было обусловлено южным Галицко-Киевским вектором, именно оттуда в Литву пришли "Русские заселенцы", при этом влияние Русской культуры в Литве было определяющим;

 

Вместе с тем в этой исторической концепции очевидны следующие нестыковки:

 

— по всему тексту соседствуют взаимоисключающие термины "Литовско-Русское государство" и "Литовцы Жмудины";

 

— общий контекст главенства всего "Русского" вступает в прямое противоречие с общим контекстом "Летувского захвата";

 

— Жмогусам-Жмудинам-Жемайтам 16 века приписывается повсеместное знание "Русского" языка и одновременно утверждается, что в конце 19 века те же самые Жмогусы-Жмудины-Жемайты на тех же самых территориях этот "Русский" язык чуть ли не презирают;

 

— для этнических Летувских земель применяются два синонима – Литва и Жмудь-Жемайтия, этнические земли Беларуси остаются вовсе без названия, что особо удивительно при описании Гродненского земского суда, либо им дается неопределенное имя "северо-западный край" или "так называемая Белоруссия";

 

— Литва и Жемайтия, несмотря на постоянную синонимизацию этих понятий, описываются как совершенно различные государственные образования с очевидными различиями вплоть до их конкретного противопоставления друг другу;

 

— Литва и этнические Беларуские земли, несмотря на постоянное противопоставление этих понятий, никаких очевидных различий не имеют вплоть до их полной смысловой синонимиизации;

 

— называя Литовских магнатов "Литвинами" и даже "Белорусами" сохраняется общий контекст Жмуди-Жемайтии как "самого центра Литвы", что является очевидным алогизмом;

 

— по ходу повествования отчетливо прослеживается желание авторов сказать, что Литва есть вчерашняя Жемайтия, признавшая и принявшая Славянские социальные традиции, а Жемайтия от признания этих традиций отказалась, оставшись на своем "диком" уровне;

 

— особая алогичность Российской концепции проявляется при описании границ Жемайтии и Литвы: границы Жемайтии почти полностью совпадают с этническими границами Республики Летува 1918 года (за исключением Ковенского, Трокского и Вилкомирского районов), при этом места для Литвы явно не остается.

 

Очевидные противоречия присутствуют даже в рамках одной мысли, изложенной в одном абзаце. Авторы концепции совершенно запутались в Жмогусах-Жмудинах-Жемайтах, Литвинах, Литовцах и внезапно появившихся "так называемых Белорусах". Попытки систематизировать реальные исторические факты и нововведенные термины авторам не удались, стыковки противоречивых понятий приводят к наличию огромного числа допусков, недосказанностей и двусмысленностей.

 

Итоговые тезисы Российской академической науки конца 19 века об исторической развитии Литвы выглядят следующим образом: Жмудь-Жемайтия захватила Славянские регионы современных Беларуси и Украины под именем Литвы, однако полностью впитала в себя их культуру вплоть до государственного языка и законодательной системы. За этими тезисами отчетливо проступают и причины, по которым и была создана эта историческая парадигма: во-первых, надо было объяснить очевидную Славянскую доминанту в Литве и, во-вторых, отыскать некоего врага для обоснования "освобождения" Славянского "Русского" северо-западного края от его оккупации.

 

Таким образом, делая из Жмогусов-Жмудинов-Жемайтов неких Литовцев, захватчиков Славянских земель, Российская империя расчитывала подвести историческую основу под захват ВКЛ. В итоге из двух несовместимых постулатов – о Летувском захвате и Славянском начале Литвы – получилась алогичная историческая концепция, носящая все признаки искусственности и заказного характера с очевидными политическими мотивами.

 

На основании аналитического материала по истории Великого Княжества Литовского, подготовленного Виленской археографической комиссией, можно сделать однозначный вывод о том, что еще в конце 19 века у Российских историков не было единой стройной исторической парадигмы ВКЛ.

 

А сейчас подчеркнем следующие важнейшие для нас стереотипы Российской историографии конца 19 века в отношении ВКЛ:

 

— никакой Аукшайтии (тем более Сувалкии и Дзукии) для Российских историков не существовало;

 

— Жемайтия представляла собой единое стойкое этно-географическое понятие, которое в своих границах практически совпадала с границами Республики Летува 1918 года;

 

— Жемайтия стереотипно начиналась по правую сторону реки Вилия и в Бирштянах-Бирштонасе, то есть на самой границе этносов Беларусов и Летувисов;

 

— фраза "так называемая Белоруссия" раскрывает историческую новизну этого термина с элементом исторической искусственности;

 

— в общем контексте повествования при описании влиятельнейших фамилий ВКЛ выводится следующая этническая формула: ("Литовско-Русский" = "Литовский магнат" = "Литвин" = "Белорус") # ("Литовец" = "Жмогус-Жмудин-Жемайт");

 

— присутствовала явная Славянская детерминанта развития ВКЛ с очевидным проявлением этой детерминанты – минорный этнос Жмогусов-Жмудинов-Жемайтов старался записаться в доминирующий этнос Славян;

 

— до 1697 года в ВКЛ повсеместно господствовал "Русский" язык, который в 16 веке оформился в самостоятельное западно-русское наречие;

 

— Литва есть ославяненная часть Жемайтии, Литва отличается от Жемайтии в первую очередь по этому ключевому признаку – отношению к Славянским социальным традициям.

 

Даже если принять последний тезис без дополнительных объяснений, мы приходим к заключению, что Литва это и есть Беларусь, то есть та часть некоего единого субстрата, которая была ославянена. Удивительно, но именно этот тезис является самым безукоризненным с исторической точки зрения – мы, современные Беларусы, вчерашние Литвины, и есть та часть Балтов, которая была в свое время ославянена, а современные Летувисы, вчерашние Жмогусы-Жмудины-Жемайты та часть Балтов, которая сохранила у себя реликтовые Балтские корни.

 

Для усиления нашей (и Российской конца 19 века) мысли о Славянской детерминанте в развитии Литвы приведем следующий дополнительный доказующий элемент. Высочайше утвержденное положение Комитета Министров Российской Империи от 17 ноября 1828 года, № 2437  (общий номенклатурный номер конца 19 века) «Об учинении перевода Литовского Статута на Русский язык с Белорусского издания 1588 года и о напечатании сего Статута на трех языках: Белорусском, Польском и Русском». «… составлена Комиссия для исправления ошибок, оказавшихся в Русском переводе Литовского Статута, напечатанного в 1811 году … Комиссия сия представила мне, что самое древнейшее и вернейшее издание подлинного Литовского Статута есть 1588 года, на так называемом Белорусском языке ... Такое мнение Комиссии основывалось между прочим на сочинении известного ученостью Ректора Варшавского Лицея Линде ... в котором он доказывает, что Статут Литовских законов написан первоначально на Белорусском языке в 1529 году и оставался в рукописи до восшествия на престол Сигизмунда третьего, который данной в 1588 году привилегией дозволил оный Статут, Депутатами Великого Княжества Литовского вновь исправленный и на Сейме просмотренный, напечатать на Белорусском и Польском языках, и что на первом действительно в том же году Статут Литовский был напечатан под надзором Князя Льва Сапеги, тогдашнего Канцлера Великого Княжества Литовского ...».

 

"Так называемый Белорусский язык" – это определение Российских чиновников, "Русский язык" – определение самого Льва Сапеги, но, так или иначе, он был составлен для "Литвы", которая говорила на этом самом "властном языке".

 

Однако уже при беглом знакомстве с полными именами этих землевладельцев выясняется, что их имена-отчества не только писались в традиционной Славянской традии, но и были чисто Славянскими по сути (например, [1] том 1 стр. 58 «... благодаря щедрости Николая Николаевича Рашкониса, нашего секретаря и наместника в Шавлях ...» или [10] Стр. 388. 5 июля 1596 г. Продажная запись братьев Яна и Георгия Матеевичей Войшвиловичей па имение Крежанское Валентину Шимковичу Войшвилу).

 

Этот факт может быть объяснен только одним моментом – общей Славянской детерминантой развития ВКЛ начиная с самых ранних времен. Славянская детерминанта развития ВКЛ существовала на протяжении всего времени его существования, то есть постоянно проходило ославянивание всех этносов, входивших в его состав. С точки зрения настоящего исследования не является существенным вопрос "когда произошло ославянивание" в среде землевладельцев, нас интересует вопрос "насколько оно произошло".

 

Так какой процент Жемайтов и Славян владело Жемайтскими землями в 16-17 веках?

 

Российские историки в конце 19 столетия дают нам ответ, что только одна треть Жемайтии принадлежала Жемайтам, остальное Славянам.

 

Мы же на этот вопрос ответим следующим образом: только одна пятая часть Жемайтии принадлежала Жемайтам, остальное принадлежало Славянам.

 

Обоснование нашему ответу лежит в более глубоком исследовании первичного материала. Если Российские историки в своих выводах базировались только на фамилиях, то мы основывались и на именах-отчествах. Сколько "Жемайтскости" и сколько "Славянскости" в том же Николае Николаевиче Рашконисе или Валентине Шимковиче Войшвиле? Совершенно очевидно, что эти фамилии выбрали для себя Славянский путь развития, давно или недавно, но на момент упоминания их в качестве землевладельцев "Жемайтских" признаков у них явно меньше, чем "Славянских".

 

Для всех желающих проверить наши выводы рекомендуем открыть любой из томов [3, 4, 5, 6, 7], где идут бесконечные упоминания имен, и отыскать хоть какие-нибудь системные признаки их "Жемайтскости". Уверяем Вас, ничего "Жемайтского" вы в этих именах не обнаружите, и это не "тотальный заговор Беларуских писарей", это прикладной пример мощнейшей Славянской детерминанты развития ВКЛ той эпохи. Также уверены, что после просмотра этих томов вы тут же призовете нас к ответу: "Дорогие наши, откуда Вы взяли свои 20 % Жемайтов-землевладельцев в Жемайтии, их же там считанные единицы!".

 

Речь идет об исконно Жемайтских землях, описываемые в деле села были заселены в подавляющем своем большинстве Жемайтами-Летувисами. О том, как им жилось при Славянских хозяевах четко сказано здесь.

 

Так кто же был хозяином в Великом Княжестве Литовском?

 

Так кто же был в Литве правящим этносом, кто был в ней доминирующей нацией?

 

Ответа до сих пор нет – история не знает ни одного выдающегося Жемайта-Летувиса времен существования Великого Княжества Литовского с 1236 по 1794 годы.

 

Разрешите представить кандидатуру на это вакантное место.

 

[11] Предисловие. «... На плане Брауна на первом месте представлен монетный двор. Это место с домом в половине 16 столетия принадлежало Горностаю, Литовскому подскарбию, который и состоял заведующим Литовским монетным двором. Его предшестниками были Иван Лютомирский и Юсть Десий, поставивший монетное Литовское дело на высокую степень развития и совершенства. Монетный двор занимал большое пространство и лежал в начале Немецкой улицы, на правой ее стороне от ратуши ...».

 

Вполне возможно, что упоминаемый здесь Юсть Десий есть урожденный Юстас Десис. Дело в том, что к упоминаемому "Юсть Десий" нам не удалось отыскать ни одной хотя бы приблизительной Славянской или Немецкой фонемы, наиболее подходит Фонема как раз-таки Жемайтская. Но для этого нужна если не доказательная основа (ее, мы уверены, не существует), то хотя бы серьезная аргументация.

 

И, возможно, тогда, наконец, у Жемайтов-Летувисов появиться истинная национальная гордость, Летувис-Жемайт, внесший свою достойную лепту в развитие ВКЛ – поставивший для всего Великого Княжества монетное дело Юстас Десис! А то как-то очень нехорошо получается: с одной стороны претендовать на наследие ВКЛ, а с другой не иметь при этом ни одного видного деятеля той славной эпохи! Это же несерьезно!

ПРОДОЛЖЕНИЕ В ДЕВЯТОЙ ЧАСТИ