15.20.6. ЯЗЫЧЕСКИЕ ИМЕНА У СЛАВЯН ХРИСТИАН

Исторические документы предоставляют нам и противоположные примеры, когда очевидными Православными использовались только языческие имена (Балтский языческий фамильный стандарт) до конца их жизни. Если в отношении Витовта и Ягайло могли использоваться различные стандарты имен собственных (Александр-Витовт Кейстутович и Владислав-Ягайло), то в отношении Свидригайло и Скиргайло всегда использовался только Балтский фамильный стандарт, они никогда и нигде не были упомянуты как Свидригайло и Скиргайло Ольгердовичи, хотя все они были очевидными Православными Славянами.

Свидригайло и Скиргайло, сыновья Ольгерда и Тверской Княжны Ульяны, родные братья Ягайло. Отец всех троих Ольгерд (смотри раздел 15.1.2) был сыном Гедемина и Ольги, Смоленской Княжны, дочери Князя Всеволода Смоленского, то есть Ольгерд уже был как минимум наполовину Славянин, а Свидригайло, Скиргайло и Ягайло были уже на три четверти Славянских кровей.

Свидригайло был предводителем Руси в Русско-Литовской гражданской войне ВКЛ 1430-1432 годов. Свидригайло в эти годы возглавлял Русь, то есть исконно Православные земли ВКЛ, воевавшие против Литвы, то есть языческой части ВКЛ, он в годы этой войны регулярно ездил по маршруту Киев-Смоленск-Полоцк. [ВКЛ] утверждает, что в 1430 году «... Свидригайло в то время был в Полоцке и пошел на Смоленск, и Князья Русские и бояре и вся земля посадили Свидригайло на Великом Княжестве Русском ... Князь Великий Тверской Борис Александрович дал ему в помощь брата своего Князя Ярослава со всей силой своей. И пошел Князь Свидригайло на Литву ... и побили их, а иных поймали, Князя Юрия Лыгвеньевича убили, а Князя Юрия Семеновича поймали, Федьку Одинцовича, Ивана Дедиголда поймали ...».

Суть сказанного не терпит двусмысленности: «Князья Русские, бояре и вся земля» Русская, то есть Православная часть ВКЛ, «посадить Свидригайло на Великом Княжестве Русском» могли только при двух обязательных условиях – Свидригайло должен быть безоговорочным Православным и безоговорочно Славянином. Мало того – ни у кого не должно было возникать ни тени сомнения ни в одном, ни в другом качестве Свидригайло.

Еще раз акцентируем внимание на «пойманном» Иване Дедиголде. Иван, явный Христианин, так как не только носил Христианское имя, но и воевал на стороне «Великого Князя Русского» Свидригайло, был из рода Дедиголда, явного язычника. На этом примере мы еще раз видим смену в поколениях использования стереотипных фамильных стандартов, связанных с изменением вероисповедания.

Еще легче обстоят дела с определением этноса и вероисповедания его младшего брата Киевского наместника Литвы Скиргайло. Он изначально был воспринят Киевлянами как свой, был любим народом, о чем свидетельствует описание его похорон. [ВКЛ]: «... Киевляне все понесли его на головах, священники  пели отходные песни, со свечами, из города Киева к святой Богородице Печерской, и положен Князь Скиргайло чудесный и добрый подле гроба святого Феодосия Печерского. И Князь Великий Витовт послал Князя Ивана Солгимонтовича в Киев ...». Такие похороны с пышным Православным обрядом и с возложением гроба вблизи основателя Киевской Печерской лавры могли быть устроены, во-первых, безоговорочному Православному, и, во-вторых, безоговорочному Славянину.

А здесь укажем на фигуру Ивана Солгимонтовича, очевидном Православном Славянине, так как в Киев Витовт мог послать наместника, в обязательном порядке отвечающего этим двум критериям. Христианин Иван сменил фамильный стандарт с переходом в Православие, и стал именовать свой изначально языческий род от колена Солгимонта Солгимонтовичами.

Примеры сыновей Ольгерда Свидригайло и Скиргайло, по крови на три четверти Славян, имевших Православных богобоязненных маму и бабушку, показывают, что ярко выраженные Славяне сохранили за собой пожизненно древние языческие Балтские имена.

Для усиления мысли еще раз приведем перечень послов Князя Киевского Игоря в Византию 944 года «... мы  от рода Русского послы и купцы, Ивор, посол Игоря, Великого Князя Русского, и общие послы: Вуефаст от Святослава, сына Игоря; Искусеви от княгини Ольги; Слуды от Игоря, племянник Игорев; Улеб от Володислава; Каницар от Предславы; Шихберн Сфандр от жены Улеба; Прастен Тудоров; Либиар Фастов; Грим Сфирьков; Прастен Акун, племянник Игорев; Кары Тудков; Каршев Тудоров; Егри Евлисков; Воист Войков; Истр Аминодов; Прастен Бернов; Явтяг Гунарев; Шибрид Алдан; Кол Клеков; Стегги Етонов; Сфирка...; Алвад Гудов; Фудри Туадов; Мутур Утин; купцы Адунь, Адулб, Иггивлад, Улеб, Фрутан, Гомол, Куци, Емиг, Туробид, Фуростен, Бруны, Роальд, Гунастр, Фрастен, Игелд, Турберн, Моне, Руальд, Свень, Стир, Алдан, Тилен, Апубексарь, Вузлев, Синко, Борич, посланные от Игоря, Великого Князя Русского, и от всякого Княжья, и от всех людей Русской земли ...».

От «земли Русской», то есть Православной, в Византию, то есть Царьград, мировую столицу Православия, могли ехать с целью достижения мира только Православные – какой исход переговоров, если туда едут просить о мире враги веры? Однако в представленном списке подавляющее большинство имен древних, никак не вписывающихся в Православную Восточноевропейскую традицию имен собственных.

Этому наиболее рациональное объяснение следующее: ехали в Византию действительно Православные, вчерашние язычники, но именовались они в прежних языческих традициях по причине повсеместного преобладания на Руси 944 года язычества – небольшой группе «модерновых отщепенцев» в те времена нельзя было выделяться от основной массы.

15.20.7. СРОКИ ПЕРЕХОДА С БАЛТСКОГО ЯЗЫЧЕСКОГО СТАНДАРТА

НА ВОСТОЧНОЕВРОПЕЙСКИЙ ХРИСТИАНСКИЙ

Итак, мы видим массу примеров связанной с переходом от язычества к Православию смены национальных исторических фамильных стандартов Литвинов. Исходя из частоты встречаемости в летописях того или иного стандарта имен собственных, можно довольно четко установить сроки перехода Литвы в Христианство. Мы приходим к следующей классификации:

— до середины 14 века (около 1350) – поголовное язычество, Христианские имена встречаются редко и связаны они в основном с Русью, а не с Литвой;

— 1350-1400 год – революционный переход, за два поколения произошел качественный и количественный переворот, к началу 15 века Христиан становится больше чем язычников;

— 1400-1450 – завершение процесса Христианизации, к середине 15 века языческие имена встречаются эпизодически.

Конечно, приведенные сроки условны по той причине, что составлены только по встречаемости фамильных стандартов у аристократической и властьимущей верхушки ВКЛ, но мы полагаем, что широкие народные массы, ведомые этой верхушкой, совершили переход к Христианству с небольшим опозданием в 20-30 лет.

Таким образом, на основании встречаемости в исторических документах ВКЛ Балтского языческого и Восточноевропейского Христианского стандартов имен собственных, можно уверенно утверждать, что истинный переход от язычества к Православию на территории Литвы (север, запад, центр современной Беларуси и Виленская область) состоялся в 1350-1450 годах.

15.20.8. ОБЩНОСТЬ ЯЗЫЧЕСКИХ ИМЕН

Является логическим продолжением разделов 15.7.9 и 15.7.10. Этой главой мы с другого угла зрения еще раз акцентируем внимание на общности древних Славян и Балтов посредством их языческих имен.

Приведем цитату [Генриха], в которой он перечисляет имена Лэттов, предков современных Латышей: «... когда уже вся Ливония и Лэтигаллия были окрещены, старейшины Лэттов, Руссин из замка Сотеклэ, Варидот из Аутинэ, Талибальд из Беверина, а также Бертольд, брат-рыцарь из Вендена ...». В этот ряд языческих имен [Генрих] в 1223 году ставит и Славянина-язычника Варемара: Рамеко, вождь Лэттов, сражавшихся на стороне Ливонского ордена, «... Варемара, главу Русинов в Вилиенде, убил его со многими другими Русинами и Эстами ...». Речь идет об Эстонском антихристианском восстании, которое поддержали Русины во главе с Варемаром. Мы не можем рассмотреть принципиальной разницы между именами Лэттов и этого Руссина, этимология всех этих имен совсем не Славянская.

Ценность этой цитаты в том, что она связывает Славянский этнос, язычество и имя в одном человеке, что в отношении Русинов огромная редкость. Что же может означать Варемар? «Л. В. Успенский. Ты и твое имя. Лениздат. 1962» приводит выдержку из азбуковника 17 века: «... Первых родов и времен человеци … до некоего времени даяху [давали] детем своим имена, яко же отец и мать отрочати [ребенка] изволят: или от взора [внешнего облика] и естества [нрава, характера], или от вещи, или от притчи [случая]. Такожде и словене прежде их крещения даяху имена детем своим сице: Богдан, Бажен, Первой, Второй, Любим, и ина такова ...». Суть сказанного такова: языческие имена давали по внешнему облику ребенка, по его характеру, или от какой-то связанной с рождением вещи, или от желания родителей. Такое толкование наиболее приемлемо, потому что только так объясняется великое многообразие языческих имен, встретить среди которых дублирование крайне затруднительно.

В Псковских летописях встречаем другой набор языческих имен (или прозвищ), которому нет объяснения с позиций Славянизма: Горяй, Щень, Руда, Невеж, Курва, Перх, Крик, Гобол, Одань. Вспомним общий пантеон языческих Богов: Перкун-Перкунас, Пекло-Пеклюс, Пуща-Пушкас. Вспомним Криву-Кривичей Восточной Беларуси и верховного языческого жреца Криве-Кривейто, сидевшего в Пруссии, а после Тевтонского нашествия переехавшего в Жемайтию. Вспомним общий самый знаменитый языческий праздник Ивана Купала у Беларусов и Купалойц у Летувисов.

Этот перечень можно продолжать бесконечно – чем древнее исторический источник, тем меньше в Славянах мы будем находить Славянского. Тот, кто утверждает, что все эти имена Славянские является ненаучным оголтелым славянофилом.

Объяснение такому «единству» Балтского и Славянского мы уже приводили, повторим еще раз: Славяне, отпочковавшись от единого Балтского культурного древа, создали свою новую культуру, сохранив остатки архаичного Балтского в своих ранних именах.

Слава Богу и слава здравому смыслу, понятие этого фундаментального постулата о Балто-Славянском изначальном родстве постепенно вытесняет «советско-царскую» ненаучную парадигму о нашей «Славянской изначальности, созданной при сотворении мира». Так, современные Российские «язычники» предлагают такой перечень замен наиболее распространенным именам из Восточноевропейского Христианского фамильного стандарта на имена из Славянского языческого стандарта: Женя мальчик – Бажен, Женя девочка – Ружена, Гражина, Коля – Колобор, Кологост, Колбяг, Никлот, Неклан, Даша – Дарена, Дана, Данута, Ждана, Божедара, Славодара, Сережа – Серогост, Сережень, Середогост, Середа, Горясер, Серк, Леша – Лех, Лешек, Велеша, Леховит, Таня – Цветана, Стана, Витана, Витя – Витень, Яровит, Витогост. Надо сказать, что здесь использован уже поздний Славянский языческий стандарт (на наш взгляд, здесь речь идет о фамильном Славянском стандарте не ранее 15-16 веков), где Балтские архаические имена в большинстве случаев уже заменены на старославянские, и все равно Балтская составляющая очевидна. А если взять Славянский стандарт имен собственных 11-13 веков, то есть период становления Литвы, какой процент Славянскости в нем мы отыщем? Да почти никакого, что и отражено у [Петра].

Сегодня мы ничего не видим Славянского в именах Готшалка, Крута, Бутуя и Никлота, а ведь все они общепризнанные бесспорные Славяне, и Славяне не простые, а Славянские Князья 11 века. Что Славянского мы видим в опорном замке Вильцев-Лютичей-Велетов Димине и, соответственно, в имени Великого Князя Литовского Гедемина? Точно также мы ничего Славянского не рассматриваем в Войшелке, хотя его имя образовано по тому же принципу, что и Бодричского Славянского Князя Готшалка.

И объяснение этому нашему «непониманию» очень простое – мы отодвинулись от Балтских архаизмов намного дальше, чем такие же Славяне как и мы Готшалк, Войшелк и Гедемин.

15.20.9. ПЕРВИЧНАЯ СЛАВЯНСКАЯ ДИВЕРГЕНЦИЯ

ОТ БАЛТСКОГО ЯЗЫЧЕСКОГО ФАМИЛЬНОГО СТАНДАРТА

Итак, как Балты, так и ранние Славяне имели в своем распоряжении одинаковый набор стереотипных имен собственных, который мы назвали Балтским языческим фамильным стандартом. Еще раз повторим – это единство в использовании одного стандарта имен собственных было определено общим происхождением Славян и Балтов.

Однако время шло, дивергенция ранних Славян от общего Балтского древа постоянно усиливалась с одновременной утратой связи со своим Балтским архаичным прошлым. Итоги всего длительного процесса дивергенции нам хорошо известны – все мы стали Владимирами, Андреями, Сергеями, Дмитриями, Юриями и Виталиями, среди нас нет Никлотов, Крутов, Бутуев, Войшелков, нет даже более поздних Ратиборов, Святорогов, Первоев.

Но можно ли по данным исторических первоисточников вычленить самые первые Славянские «фирменные» имена собственные, когда связь с Балтскими архаизмами еще была очень сильна? Удивительно, но этот вопрос до сих пор является не проработанным, хотя исторические документы предоставляют нам очевидные факты. В этом разделе выведем первичную исконно Славянкую составляющую в именах собственных от общего Балтского древа применительно к раннему ВКЛ.

Для наилучшего понимания сути приводимых аргументов необходимо кратко коснуться используемой аналитической методологии. Поэтому ответим на вопрос: что такое понятие «старославянский»? Совершенно очевидно, что индикаторная приставка «старо» определяет некое свойство, по которому древний Славянский язык отличался от современного. Но какое это свойство? Это – не используемые современным Славянским языком архаизмы, утратившие свое значение. Учитывая общую Балто-Славянскую общность можно с уверенностью утверждать, что эти архаизмы и есть остатки видоизмененных древнейших Балтизмов.

Таким образом, утраченные Славянские архаизмы это и есть та первичная дивергенция Славян от Балтов, это и есть та ниточка, связывавшая отпочковавшийся Славянский язык от своего родителя, от Балтского языка.

ОКОНЧАНИЕ –ЕНЬ. Уже рассматривалось в разделе 15.7.10. Фирменное Славянское окончание, не встречается более ни в одной группе языков, является самой показательной связью ранних Славян с Балтами. Ряд ранних Литовских имен (Великие Князья Литовские Витень, Тройдень, двоюродный брат Миндовга Гердень) четко связываются с рядом исключительно Славянских сохранившихся архаизмов (сбитень, плетень, вязень-узник, певень-петух, ливень, пролежень, гребень, увалень, елупень, хрень-хренотень). География использования имен собственных с этим окончанием распространяется и на Восточную и Центральную Польшу, где правили Князь Черский и Сохачевский Тройдень 1-ый (умер в 1341 году) и Князь Равский, Плоцкий, Сохачевский, Гостынинский, Плонский, Бельский и Виский Тройдень 2-ой (ум. 1427), оба из рода Пястов. Зона распространения таких имен охватывала и Псков, где [Князей] упоминает «... в году 6919 [1411] родился Князь Логвень сын Ярослава на Копорье, назван при крещении Федором ...». В Псковских летописях встречаем имена простого люда: смерды Сырень и Лежень. [ВКЛ] упоминает Ярослава Жингвеневича, чей отец язычник Жингвень: «... убили тогда брата Князя Корбута Жидимина да Князя Ярослава Жингвеневича ...». В летописях встречено имя Юрия Звинкеневича, сына язычника Звинькеня. На современном этапе окончание –ЕНЬ сохранило наибольшую связь именно с Беларуской ветвью Славянской дивергенции, на что указывает большое чисто Беларуских современных слов (певень, вязень, елупень), а также система обозначения месяцев года (травень-июнь, липень-июль, жнивень-август, верасень-сентябрь).

Традиционная историография связывает появление герба Погоня именно с Великим Князем Витенем, что является сильнейшим параллельным доказательством его Славянской принадлежности: «Густынская летопись» (буквально) «... А Витен нача княжити над Литвою, измысли себе герб и всему Князству Литовскому печать: рыцар збройный на коне з мечем, еже ныне наричут погоня ...».

С рассматриваемым окончанием топонимы встречаются только на Славянских территориях. Районный центр Минской области Червень, исторический Иегумен, согласно «Галицко-Волынской летописи» встречался и на Волыни: «... в тот год [1205] Александру, сидящему во Владимире, а брату его Всеволоду в Червене, Литва же и Ятвяги воевали, и завоевали Туриск и около Комова и до самого Червеня ... беда была в земле Владимирской от завоевания Литовского и Ятвяжского ...».

Объяснение этих имен возможно только с позиций Славянизма: Жингвень – подвижный, Лонгвень – длиный, Витень – живой, Тройдень – третий, Гердень – гордый, Сырень – рыхлый-пухлый, Лежень – ленивый, Звинькень – звонкий. Мы предполагаем, что такие имена давались родителями согласно их наблюдениям первых свойств родившегося ребенка.

Так какова же связь с Балтизмами этого «фирменного» Славянского архаизма? Связь опосредованная, но четкая и прямая. Те же Князья Литовские Витень, Тройдень и Гердень были окружены в основном лицами, носившими не эти в то время «прогрессивные» чисто Славянские имена, а куда более древние исконно Балтские. Но неужели тот же Великий Князь Литовский Витень (или Тройдень), носивший показательное Славянское имя, мог окружить себя лицами другого этноса? Да никогда – в те времена доминирование титульного этноса государства превращалось в откровенный диктат с лишением прав этносов минорных.

ЛАСКАТЕЛЬНОЕ УМЕНЬШИТЕЛЬНОЕ ОКОНЧАНИЕ –О. Рассмотрено в разделе 15.19.4.4.

ОКОНЧАНИЕ –ВА. Рассмотрено в разделе 15.9.1. Также присутствует связь именно с Беларуской ветвью Славянской дивергенции (Литва, Ятва, Крива, Дайнова, дрыгва-трясина).

ОКОНЧАНИЕ –ТА. Великий Князь Литовский в 1263-1264 годах Тройнат известен в средневековых источниках более под именами Трената-Транята. Так и [Петр], хотя и был некомпетентным источником в отношении Литвы, знал его как Trinota: «... Тринота, сын Короля Литовского ...». А такое написание также является «фирменным» Славянским архаизмом, сохранившимся в современных словах дурнота, тошнота, мокрота, смехота, пехота, словообразование по такому принципу в Славянских языках давным-давно не производится.

Скорее всего, корень в имени Трената-Транята-Тринота древнейший Балтский, однако его произношение, а, следовательно, и написание было уже Славянским. Вполне возможно, имеет значение «третий по счету ребенок», первыми двумя вполне могли быть дочери, о которых средневековые летописи упоминали в крайних случаях.

ОКОНЧАНИЕ –ЛО. Литовские Князья, братья Скиргайло, Свидригайло и Ягайло «чудесным» образом созвучны с чисто Славянскими сохранившимися архаизмами: повидло, быдло, коромысло, мазидло. До сих пор редко, но встречается ласкательный вариант словообразования типа «котидло-скотидло, балбесидло», однако в широком смысле словообразование с таким окончанием не производится вообще. И в этих примерах мы имеем древнейшие Балтские корни с фонетической трансформацией на Славянский манер.

БАЛТО-СЛАВЯНСКАЯ СОЛЯНКА. В заключение приведем примеры Балто-Славянской мешанины имен собственных в ведущих внутренних летописях.

Румянцевская версия [ВКЛ] повествует о легендарном периоде Литвы: «... и уродил Святорог сына Скирмонта ... Святорог ... просил сына своего Скирмонта, чтобы на том месте было сжигалище устроено, где бы его мертвого сожгли. И приказал сыну своему, чтобы после смерти его на том месте, где бы его сжег, всех Князей Литовских и знаменитых бояр сжигание было, и чтобы уже нигде в других местах тела мертвых не сжигались, только там, потому что перед тем сжигали тела мертвых на том месте, кто где умрет ...». Здесь имеем Святорога («святой рог»), представителя довольно позднего Славянского языческого фамильного стандарта, имеющего сына Скирмунта, представителя куда более раннего Балтского языческого стандарта имен собственных.

Согласно [Быховца] Тройнат-Трената-Транята-Тринота был сыном Скирмунта, внуком Святорога, имел братьев Любарта и Писимонта («... и было у Князя Великого Скирмунта трое сыновей: старший Тройнат, второй Любарт, третий Писимонт ...»). Из этих четырех имен два древнейшие Балтские (Скирмунт и Писимунт) соседствуют с именами, представлявшими собой некий переход от Балтского к Славянскому – в дальнейшем Любарт превратился в Любоша-Любомира-Любко, а Тройнат равно известен как Тронята.

Далее [Быховца] в той же легендарной первой части пишет, что тот же самый «... Князь Великий Скирмунт чествовал Куковойта, сына Великого Князя Литовского Живибуда, и, одарив бесчисленным множеством золота и серебра и резвыми конями, и отпустил с честью к отцу его Великому Князю Литовскому и Жемайтскому [Живибуду] ...». Здесь снова перед нами возникает персонаж с именем из позднего Славянского языческого фамильного стандарта (Живибуд или «здравствующий – жизнь дающий»), который прекрасно соседствует с древним Балтским именем Скирмунт и неким переходным именем Куковойт (войт – «воин», позже одноименная низшая государственная должность ВКЛ).

И в конце концов в легенде об основании Вильни у [Быховца] мы имеем полностью Славянскую традицию имен собственных за исключением ... древних Балтских корней этих имен: «... и очнувшись от сна своего, он сказал волхву своему по имени Лиздейко, который был ... у Князя Гедимина волхвом и наивысшим языческим попом ... и Князь Великий Гедимин завтра же ... заложил замок, один на Свинтороге, Нижний, а другой на Кривой горе, которую теперь зовут Лысой, и дал имя тем городам Вильно ...». Во-первых, гора Святорог названа согласно легенде по имени одного из легендарных правителей Литвы, во-вторых, другая гора называется Кривой или Лысой, в-третьих, никакой не Вильнюс, а Вильно, в-четвертых, имя Лиздейко с ласкательным окончанием –О, в-пятых, Гедемин имеет одинаковый словообразовательный принцип с крепостью Зарадных Полабских Славян Демином. Но вместе с тем и Лиздейко и Гедемин имеют древнейшие Балтские корни. Обратим внимание также на то, что Гедемин (Балтский языческий фамильный стандарт) жил намного позже Святорога (поздний Славянский языческий стандарт), являлся его преемником на высшей государственной должности Литвы, что уже логически уравнивает их в основных свойствах – языческой религии и этническом происхождении.

В КАЧЕСТВЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ. Ответим на вопрос: кто мог произнести и записать древнейшие Балтские имена Трената-Транята-Тринота, Скиргайло, Свидригайло, Ягайло, Лиздейко именно в таком «фирменном» Славянском стиле? Не надо ничего выдумывать, ответ лежит прямо на поверхности – только Славяне.

Общие выводы из сказанного следующие. Появление и начало обращения окончаний –ЕНЬ, –ВА, –ТА, –О, –ЛО было прогрессивным нововведением, определившим смену Балтского языческого фамильного стандарта на один из самых ранних Славянских языческих стандартов. Однако те же ранние Славяне Литвы Витень, Тройдень, Гердень, Трената-Транята-Тринота были окружены такими же ранними Славянами, предпочитавшими пользоваться из консервативных побуждений более древним Балтским языческим фамильным стандартом. Такая смесь раннего Славянского и архаичного Балтского языческих стандартов имен собственных, во-первых, на одной территории, во-вторых, среди однородной группы исторических персонажей (руководителей ВКЛ), в-третьих, при условии дальнейшей дивергенции ВКЛ в чисто Славянское государство, говорит об изначальной Славянской сущности Литвы.

15.20.10. ТРАНСФОРМАЦИЯ РУССКОГО ЯЗЫКА

КАК ПРИМЕР ДИВЕРГЕНЦИИ ОТ БАЛТСКИХ АРХАИЗМОВ

Чтобы понять, насколько далеко отошел современный Русский язык от своей «изначальной колыбели», приведем конкретные исторические примеры.

Давайте поймем, что писал «по-русски» Гетман наивысший Великого Княжества Литовского Григорий Ходкевич Роману Сангушко. «Archiwum książąt Lubartowiczów Sanguszków w Sławucie (Архив Князей Любартовичей-Сангушко в Славуче). В 7 томах. Львов. 1887-1910» том 7 без изменений: «... А до пана Сологуба и пана Тищкевича у той речи пописавши листы мои зашитыи и теж до Бирули и тых Князей, которые по близу Кривины уселости свои мають, уколо доданя и приложена людми ку будованю, и з них копею списавши, для вырозуменя, таким убычаем суть писаны, ку Вашей Милости через тогож писаря Вашей Милости посылаю, которые там Ваша Милость водле зданья и баченья своего межи них роздать будешь рачил. С тым, абы Пан Бог рачил Вашу Милость множить и дортуннить, поспол с Кнегинее малжонкою и потомством Вашей Милости в долгий век, ласце се Вашей Милости пилне поручам ...». Писан в Добрене 2 сентября 1568 года.

И это всего лишь 1568 год. Как видим, люди прекрасно понимали друг друга, общаясь на таком «Русском» языке. А теперь попробуем понять отрывок из «Повести временных лет», оконченной до 1117 года: «... тем глаху на перевоз на Киев, аще бо был перевозник Кый, то не бы ходил к Царюград, но сии Кии княжаше в роду своем, и приходившю ему к царю не свемы, но токмо в сем веемы аекоже сказают, аеко велику честь приаел есть в царя, которого не веем, и при котором приходи цари, идущю же ему впать, приде к Дунаеви, и возлюби место, и сруби городок мал ...». После первого прочтения логически осмысливаются только последние слова – «и сруби городок мал – и заложил малый город», больше ничего.

Эти строки были писаны в Киеве, за тысячу километров от тогдашней безграмотной Литвы. А что бы в том же 1117 году написали Литвины на своем «Славянском» языке? Можно ли было бы сейчас это не только понять, но и просто прочитать?

На этих примерах мы показали прикладную составляющую понятия «старославянский», которая отличает его от Славянского современного. Между двумя этими языками великая пропасть, и эта пропасть имеет конкретное научное название – это дивергенция Славянского языка от Балтских истоков, проявляющаяся в постепенной замене Балтских реликтовых терминов и способов их изложения Славянскими усовершенствованиями. Поэтому, читая древний Славянский текст, нам приходится нелегко по причине нашей несостоятельности адекватно и быстро перевести Балтские архаизмы на современный Славянский язык.

Вывод, к которому мы приводим читателей, удивительно прост: в Гродно, в Новогрудке, в Слониме, в Сморгони, в Вильне 11-13 веков мы не поняли бы ничего из сказанного там местными жителями, так как Славянская составляющая в те годы была еще очень и очень похожа на Балтскую. Однако мы были бы уверены в одном – жители этих городов в те годы точно говорили на некоем «древнющем» Славянском.

15.20.11. ВЫБОР ЖЕМАЙТАМИ-ЛЕТУВИСАМИ СВОЕГО УНИКАЛЬНОГО ФАМИЛЬНОГО СТАНДАРТА

В разделе 15.15 подробно изложен принцип дивергенции культурных признаков Балтов и Славян из их изначального единства. Цель этого раздела обозначить сам механизм этого эволюционного социального процесса, то есть определить побудительные мотивы и движущие силы.

Напомним, что общий принцип первичной дивергенции Славян и Балтов был описан следующей общей схемой:

ОБЩЕЕ                                                Довмонт

ПЕРВИЧНАЯ ДИВЕРГЕНЦИЯ           Довмонт — Довмойт

ВТОРИЧНАЯ ДИВЕРГЕНЦИЯ    Довмонтович — Довмойтис

ТРЕТИЧНАЯ ДИВЕРГЕНЦИЯ     Довмонтович — Даумаутас

Эту схему в разделе 15.20.9 мы дополнили первичным расхождением признаков по Славянскому пути с помощью «фирменных» Славянских архаичных маркеров, которыми являются окончания –ЕНЬ, –ВА, –ТА, –О, –ЛО. Но тут же возникает дочерний вопрос: по какой же причине обособились от Славян Восточные Балты, а именно Летувисы? По каким причинам появился их уникальный и неповторимый стандарт имен собственных – Летувский национальный фамильный стандарт? Действительно, современные национальные фамильные стандарты Беларуси и Летувы существенно отличаются: если тут это Тимофей Барановский, Эдвард Гудович и Владимир Антипов, то там уже это Томас Баранаускас, Эдвардас Гудавичус и Вальдемарас Антиповас.

Предпосылки создания и отмежевания от других своего национального исторического фамильного стандарта были заложены в Жемайтии еще во времена путаницы архаичных Славянских Витеней, Герденей, Лиздейко с общими Балтскими именами. Жемайты, предки современных Летувисов, как представители древнейшей Балтской культуры, в историческом аспекте оказались самым консервативным элементом, до конца сохранившим архаичность своей Балтской культуры, эта их консервативность была отмечена исследователями еще в 19 веке. Но что же явилось причиной такой консервативности предков Летувисов, ведь в одном с ними государстве доминировала прогрессивная по тем временам Славянская культура?

С моментом отказа ранних Славян ВКЛ от древнего Балтского языческого в пользу прогрессивного Восточноевропейского Христианского стандарта имен собственных возникло первое разделение населения по признаку, в котором стала доминировать не религия, а именно этническая принадлежность носителей фамилий по новому образцу. Использование новейших имен, отчеств и фамилий на –ВИЧ стало «фирменным» признаком именно Славян ВКЛ как этноса, навязавшего этот переход всему государству на правах доминирующего этноса. То есть с самого начала своего массового использования, с конца 14 века, новый фамильный стандарт, изначально задумавшийся как Восточноевропейский Христианский, то есть религиозный, превратился в Славянский Христианский по той простой причине, что в авангарде перехода на него стояли только Славяне Руси и позже Славяне Литвы. Это отлично наблюдается в дне сегодняшнем – в государственных фамильных стандартах России, Украины и Беларуси полностью доминирует только «национальная» составляющая, «религиозная» доля же сведена фактически до нуля.

Превалирование «этнической» составляющей нового стандарта с именами, отчествами и фамилиями на –ВИЧ, связывание этого фамильного стандарта исключительно со Славянами, тут же вошло в противоречие с требованиями сохранения своей уникальной аутентичности Жемайтов. С целью сохранения своих национальных древних традиций и возник Жемайтский (Летувский) национальный стандарт имен собственных, он может рассматриваться как очевидное проявление Летувской дивергенции от общего древнего Балтского культурного корня.

«Перапiс Войска Вялiкага Князства Лiтоускага 1528 года» свидетельствует о существовании установившегося Жемайтского (Летувского) национального фамильного стандарта уже в начале 16 века: там значатся Юрий Друтинойтис, Станис Юрдевич, Юрий Янкойтис, Балтромей Ясойтис. Это подтверждают «Акты издаваемые Виленской археографической комиссией. Том 14. Инвентари имений 16-ого столетия. Вильна. Типография А. Г. Сыркина, Большая улица, собственный дом № 88. 1888», например Юшко Ейтминайтис а Евнюль, Кгедмин Стенайтис Кивайтя (стр, 12) Матей Шавлис (стр. 239), Чепутис Кгедутойтис (стр. 240). Однако контекст этих свидетельств таков, что этот способ записи имен собственных существовал задолго до начала 16 века, поэтому мы смело можем предположить, что Жемайтский фамильный стандарт образовался вместе с повсеместным переходом Славян ВКЛ на Восточнославянский Христианский стандарт к 1450 году как его альтернатива.

Однако предпосылки к такому обособлению своего фамильного стандарта нами отмечены намного раньше, еще в 13 веке, о чем свидетельствует [Петр], упоминая замок в Натангии Унсатрапис (Unsatrapis) и город в Пруссии Покарвис (Pocarwis). Эти названия – прикладной пример существования Летувского стандарта имен собственных еще в 13 веке, однако по точечному его использованию мы заключаем, что в те годы он только приступил к своему формированию.

Таким образом, основными побудительными мотивами формирования и утверждения Летувского национального фамильного стандарта явились следующие предпосылки:

— постоянно усиливавшаяся дивергенция этносов, которая была вызвана «прогрессированием» Славян и «консерватизмом» Жемайтов;

— превращение Восточноевропейского стандарта из религиозного в чисто этнический, Славянский;

— естественное желание Жемайтов сохранить свою национальную самобытность, в этом желании немалое значение играло протестное поведение, направленное против навязываемого нового государственного фамильного стандарта доминирующим в ВКЛ этносом Славян;

Дивергенция фамильных стандартов Жемайтов, предков современных Летувисов, полностью состоялась к середине 15 века, ее начало было замечено в 13 веке.