4.16. СИГИЗМУНД АВГУСТ

4.17. СТЕФАН БАТОРИЙ

Цитата 3, около 1583 года: «... А будучи в Риге [Стефан Баторий] назначил к москалям послов великих: Князя Збаразского, Воеводу Браславского; Миколая Толвоса, Каштеляна Жемайтского и Михаила Галабурду, которые такую имели цель, чтобы после присяги Московской перемирие принесли Королю ...». Еще одна цитата, в которой на важнейшее государственное дело назначаются одни славяне и ни одного Жемайта. Бросается в глаза, что на важной государственной должности в Жемайтии служил Беларус-Литвин Микалай Толвас. И на каком языке эти «послы великие» говорили с собой в пути в Москву? Ну уж точно не на Жемайтском! Кстати, а где же в этом эпизоде Жемайты-Летувисы? Почему про них опять забыл Стефан Баторий? Как же можно так забывать титульную нацию ВКЛ и говорить только про «покоренных» Беларусах?

 

Цитата 4, около 1587 года: «... Король Стефан [Баторий] ни о чем, только о войне с Москвой думая, ехал до Литвы, а, живя в Литве, сполна награждал Речь Посполитую заслуженным. A паны Литовские на войну помогали. И, на Сейм приехав, где мог все по мысли сделать, с сенаторами обоих народов готовясь, заболел и в том же году, только четыре дня болея, умер в Гродно, а в Кракове погребен с великой болью панов Коронных и Литовских ...». Еще одна цитата, которой достаточно, чтобы опровергнуть все претензии Жемайтов-Летувисов на доминирование своей нации в Великом Княжестве Литовском. Итак, разберем эту цитату досконально. Первое. Стефан Баторий приехал на Сейм в Литву, а именно в Гродно, то есть Беларуский город Гродно и его славянское население однозначно являлись Литвой. Он же там и умер, в других первоисточниках так и сказано «умер в Литве, в Гродно». Второе. Указаны сенаторы двух народов, и эти народы также без всяких «но» легко вычисляются – это народ Польши (Королевство Польское) и народ Литвы (Великого Княжества Литовского). Такой и только такой вывод делается ввиду того, что Речь Посполитая и была Союзом-Унией народов Польши и Литвы. Третье. «Паны Литовские», помогавшие Стефану Баторию, были местными, так как место действие Литва, город Гродно, эти термины совпадают по названию. Раз были «паны Литовские», то, естественно, были и «не паны Литовские», то есть простые граждане Литовские. То есть как минимум славянский город Гродно являлся Литвой, а его жители  - панами и простыми гражданами Литовскими. Четвертое. Совершенно упущены народы Жемайтии и Руси, их на Сейме никто не представлял. Также сейм территориально не проходил на территории Руси и Жемайтии. Пятое. Ни один из исторических источников, в том числе и «Хроника Литовская и Жемайтская», никогда не обозначали два народа под одним термином. То есть Литва и Жемайтия всегда фигурировали отдельно, подразумевая различия как территориальные, так и этнические, то есть Литва это не Жемайтия, а Жемайтия это не Литва. То есть славянское население Гродно никак не может быть Жемайтией, оно тут четко названо Литвой. Чтобы логично и последовательно учесть все перечисленные замечания мы обязаны признать следующее: в реальности законодателями в Речи Посполитой были только два народа – это Поляки от Польши и Литвины-Беларусы от Великого Княжества Литовского. Приняв такое заключение, мы тут же мы получаем без всяких оговорок, допусков и измышлений логически построенную схему предпосылки-анализ-выводы. Других заключение из приведенной цитаты быть просто не может.

 

1. Великие Князья Литовские Князья говорили по-славянски, а, следовательно, по-славянски говорила вся правящая элита Великого Княжества Литовского.

 

2. На примере Витовта и Андрея Немиры очевидно, что приближенные обращались по-славянски к Великим Князьям Литовским в приватных беседах, когда ломать язык иностранной речью не требовалось, Великие Князья Литовские это воспринимали как естественный процесс, прекрасно понимали эту речь.

 

3. По встречаемости Жемайтских слов в «Хронике Литовской и Жемайтской» можно заключить о незначительной роли Жемайтского языка в официальной жизни ВКЛ: если бы роль Жемайтского языка была больше, то и встречаемость Жемайтских слов в хрониках была бы соответственно выше. Автор «Хроники Литовской и Жемайтской» совершенно не владел Жемайтским языком, однако это ему нисколько не мешало в его хронописании.

 

Цитата 2, около 1388 года: «... Там же Святослав, с одеждами своими разорванными, копьем от одного Литвина [в оригинале "копием от едного литвина"] был застигнут, навылет пробитый, упал с коня ...».

 

Цитата 3, правление Витовта, Уния Литвы с Польшей от 1401 года: «... Тогда один Литвин (в оригинале "Теды один литвин"), стоя в костеле, крикнул ...» и чуть далее «... И тогда тот Литвин (в оригинале "И так той литвин") пришел к памяти и утих ...».

 

Цитата 4, правление Витовта, около 1406 года: «... Так Литвин, как и Москвич, любили друг друга (в оригинале "так литвин, яко москвитин, любилися з собою"), один пан у другого пана беря дочки [замуж] ...».

 

Цитата 5, правление Витовта, около 1407 года: «... Но Андрей Литвин (в оригинале "але Андрей литвин") крикнул: "Не мири, Витовт, не мири, уважь саму речь, мы с Москвой еще не бились" ...». Речь идет об Андрее Немире-Немирове и очередном договоре между Москвой и Литвой. Литвин Андрей без стеснения обращается к Витовту по-славянски, и Витовт его прекрасно понимает.

 

Цитата 6, при Короле Польши Казимире 4 Ягеллоне, около 1471 года: «... Король Казимир [4 Ягеллон] по смерти Князя Семена Олелковича город и Княжество Киевское в повет превратил, а Мартина Гаштольда, Литвина (в оригинале с малой буквы), воеводой в Киев назначил. Но Киевляне, имея естественное непослушание служить человеку из рода не Княжеского, будущего из несогласной им веры, а к тому же из Литвинов (в оригинале "а до того литвинови"), которые перед тем над ними издевались, Гаштольда два раза приезжавшего, не принимали ...».

 

Комментарии излишни – в представлениях до 1740 года жителем Литвы являлся только Литвин, это писалось и произносилось так и только так, иначе автор написал бы другое.

 

Цитата 7. А вот цитата, в которой прямо отождествляется Литвин с Литвой: «... А сам царевич Малай, убегающий от двух литвинов, догнанный, стал пойманным, которого Константин [Острожский], гетман Литовский, приказал повесить на дереве одиноком и стрелами нашпиговать ...». Доказательная логистика проста: Константин Острожский командовал Литовским войском, в котором служили воины. Два из этих воинов догоняли врага, и их национальность названа. Таким образом, общая фраза звучит следующим образом: гетман Константин Острожский командовал Литовским войском, в котором служили Литвины. Приведем эту фразу в оригинале: «... А сам Малай царевичь утЂкаючий от двух литвинов, догнаный, зостал поиманым, которого Константин, гетман литовский, казал обЂсити на голЂ едной стрЂлами нашпиковати ...».

 

Цитата 8, указывающая на нарицательное оскорбительное прозвище Литвинов при Короле Польском Казимере 4 Ягеллоне: «... [Казимер 4 Ягеллон] Речью Посполитой Коронной сам через себя старательно правил, а литвяков [также и в оригинале] от своего обещания прочь отдалил ...». Здесь и в контексте событий следует, что Литвины должны быть каким-то образом унижены, что мы и имеем в виде слова «литвяк». По этому эпизоду можно легко догадаться, что до 1740 года оскорбительным прозвищем Литвинов-Беларусов было «литвяк».

 

Оно одно и второго быть не может: жителем Литвы являлся Литвин, Литвин являлся воином Литовского войска. Мало того, Литвин имел и свое нарицательное оскорбительное название «литвяк», а это говорит о древности самого национального понятия Литвин.

 

1. В первой «легендарной» части, около 1050 года: «... Живибуд Довспрунгович в Кернове, в Вилкомире, в Девялтове и в Литве между Невяжей и Вилией в спокойствии правил ...». Литва соответствует современной территории между реками Нявежисом и Вилией, то есть примерно от Каунаса до Вильни-Вильнюса. В принципиальном плане это соответствует современным взглядам о первородной летописной Литве, о ее исконных изначальных границах, из которых она позже стала развиваться.

 

2. В первой «легендарной» части, около 1100 года: «... края Русские от Вильни до самых порогов Немановых, которые за Копылем в пяти милях начинаются ...». Для справки. Первое упоминание Вильни датируется 1323 годом, то есть намного позже описываемых событий. Копыль находится в 90 километрах к югу от Минска между Слуцком и Несвижем, до Немана на север более 120 километров. Здесь автор говорит о своем незнании географии, но в контексте цитаты это не имеет значения: эту фразу надо понимать как «края Русские от Вильни и далее на юг», как до Немана, так и до Копыля – несущественно.

 

3. Во времена Войшелка, около 1265 года (в оригинале Войселок-Войселк): «... [Войшелк] вернулся в свою землю в Новогрудок и построил себе монастырь над Неманом между Литвой и Новогрудком и там жил с несколькими десятками монахов набожной жизнью ...». Это также вписывается в границы изначальной Литвы между Каунасом и Вильней-Вильнюсом.

 

4. Во времена Тройденя, около 1270 года: «... [Довмонт] собрал войско Псковское, и Новгородское, и Русь, желая войной идти на Литовское Княжество ...». В этой цитате автор четко ограничивает Псков и Великий Новгород от Руси, то есть вплоть до 1740 года эти города не являлись Русскими.

 

5. Во времена Довмонта, около 1285 года: «... Монах Лаврентий [Ромулт до крещения], собрав все войско Литовское и Русь Новогрудскую, пошел против Довмонта, дяди своего, желая отомстить ему за убийство отца своего Тройденя ... То видя Довмонт, не зная никого, кто бы ему мог помешать господствовать в Великом Княжестве Литовском, собрал войско великое Русское, Псковское, Полоцкое и Витебское и пошел с великой силой до Литвы, желая мечом [захватить] Литовскую и Жемайтскую землю ...». Новогрудок по понятиям автора не входит в понятие Литва, он причисляется к Русским городам. Одновременно Псков, Полоцк и Витебск это и не Литва, и ни Русь. Возникает резонный вопрос: что за земли тогда входят в понятие Русь, когда еще в составе ВКЛ не было даже Волыни? Очевиден следующий ответ: автор этого элемента жил в более поздние времена, когда в ВКЛ было значительно Русских земель, отчего эта несуразица с землями и возникла. По этой цитате можно только косвенно подтвердить, что границы Литвы укладывались в современную Виленскую-Вильнюсскую область.

 

6. Во времена Витеня, около 1295 года: «... И так, посадив Князем в столице Витеня, мужа в рыцарстве дельного, из герба и фамилии стародавней Князей Римских Колюмнов, в ту страну северную Жемайтскую с Палемоном в скитаниях морем занесенных ...». Жемайтия находится к северу от столицы ВКЛ. В контексте событий, предшествовавших этой фразе, можно заключить, что под столицей ВКЛ при Витене автор понимает Кернов (современный Кернаве). И здесь все границы летописной Литвы укладываются в Виленскую область.

 

7. Во времена правления Гедемина, около 1316 года: «... [Немцы] разделив войско свое натрое, всю землю Жемайтскую огнем и мечом захватили и завоевали без отпора, и замок Юрборк добыли, а потом главный замок Кунос [Ковно] обложили, неустанно день и ночь его штурмуя и под башни подкапываясь ... и замок Кунос взяли, а, выдрав из него что было, сожгли, людей рыцарских посекли, жен и детей забрали в неволю, там же и гетмана Гештольда поймали, и всю землю Жемайтскую захватили и от Литвы оторвали ...». Здесь уже Ковно-Каунас, как и в других летописях, показывается как главный Жемайтский город, после его захвата автор заключает, что Жемайтская земля полностью захвачена. Из этого делается только следующий вывод: граница между Жемайтией и Литвой проходила к югу от Ковно-Каунаса. Опять нас приводят к заключению, что летописная изначальная Литва, это Виленщина.

 

8. Во времена правления Гедемина, около 1318 года: «... А Гедемин, осадив замок и город Владимирско[-Волынский], старостами своими и рыцарством Литовским, пошел против Льва, Луцкого князя, [который] до того во времена войны с крестоносцами Дорогичин и Брест Литовский отнял». Тут все просто – Брест (Берестье) прямо названо Литовским.

 

9. Во времена правления Гедемина, около 1324 года: «... [Княжество Рязанское], которое лежит между Окой и Доном, реками великими и славными, из которых одна Танаис, или Дон, Азию и Европу делит, и впадает в Мертвое, или Черное море ...». Эта цитата приведена с целью подчеркнуть, что в 1590-1740 годах общепринятой границей между Азией и Европой являлся Дон, а не Урал, как в наши дни. Исходя из исторической границы тех лет, все земли современной Российской Федерации можно смело относить к Азии.

 

10. В конце правления Гедемина, около 1341 года : «... Кейстуту [дал] Троки Старые со всем Княжеством Жемайтским, с Гродно и Ковно, Улитой и Лидой, [земли] до самого Подляшья при границе Прусской идущие ...». Оборот «Троки Старые со всем Княжеством Жемайтским» подразумевает только то, что Старые Троки являются частью Жемайтии.

 

11. В конце правления Евнута, около 1345 года: «... Сам Кейстут, вооружив свое рыцарство Жемайтское и Трокское, тайно ночью подошел к Вильне ...». Здесь же мы видим прямое противопоставление Троков Жемайтии, то есть в данном эпизоде автор четко разграничивает эти понятия.

 

12. В начале правления Ольгерда, около 1345 года: «... Ольгерд бы в Вильне на Великом Княжестве Литовском, Русском и Жемайтском господствовал, Евнуту же часть, как повинившемуся, до смерти выделили, а Кейстут волей своей на Княжестве Трокском [господствовал] ... Те границы между собой установив, подтвердили присягой, а Евнуту княжество Жемайтское на Руси из повинности братской выделили ...». Эта цитата совершенно запутывает все представления о границах. Автор разделил Жемайтию от некоего Княжества Трокского, хотя всегда Троки и являлись столицей Княжества Жемайтского. И в конце концов после государственного переворота Евнуту выделили где-то на Руси некую Жемайтию, иными словами – некую Русскую Жемайтию. Этот элемент мы списываем на безграмотность автора, слепо воспроизведшего на бумаге то, что он услышал от мало сведущего источника.

 

13. В конце правления Гедемина, около 1341 года: «... Замок Крево Ольгердов, владения которого растянулись, если к восходу солнца идти, до реки Барчи, и имел Ольгерд границу с князем Русским Витебским. И принял у него единственную дочь по имени Юлиана, с которой приобрел все Княжество Витебское, которого владения растянулись от реки Березины аж до реки Угры в Москве ...». Витебские земли четко записаны как Русские.

 

14. Правление Ольгерда, сразу после битвы при Синих Водах, зима 1362-1963 годов: «... И где так славную победу Ольгерд над Татарами одержал и все поля до Киева издавна принадлежащие [не понятно кому они до Татар принадлежали] от их покровительства очистил, вернулся до Литвы с частью своего войска, а другую часть в Подолье оставил, назначив над этим войском [командирами] сыновей своих ... и все края Русские с Подольем поручил им и дал во владение ...». В этом элементе Киев, как и во всех других местах, приписан к Руси, но, одновременно, Подолье, расположенное от Киева к югу, в понятие Русь не вошло.

 

15. Сразу после смерти Ольгерда, около 1377 года: «... Шестого [сына Ольгерда от второго брака звали] Вискут, нареченный при святом крещении Василием, тот имел в удел некоторые Северские замки, а в Литве держал Кернов ...». Кернов, как видим, причислен к Литве.

 

16. Сразу после смерти Ольгерда, около 1377 года: «... Кейстут, князь Жемайтский, Трокский, Гродненский и Подляжский ...». Жемайтия ограничивается не только от Белостокской и Гродненской областей, что естественно, но и от Трок, то есть Троки не является Жемайтией.

 

17. Начало правления Ягайло, около 1378 года: «... Ягайло войну против Руси Полоцкой начал, и на эту войну был от Ягайло назначен гетманом Андрей Горбатый ...». Полоцк в очередной раз относится к Руси.

 

18. Начало гражданской войны между Ягайло и Витавтом, около 1381 года: «... Крестоносцы с Жемайтами, которые Витовта поддерживали, напав на Литву на Троки, город и замок захватили ...».  Снова Троки названы Литовскими, а не Жемайтскими.

 

19. Перемирие между Ягайло и Витовтом, около 1384 года: «... Потом Ягайло Витовта из Пруссии через послов своих вернул до Литвы и дал ему во владении город Гродно и его волости, так же Брестские, Дорогичинские, Мельникские, Бельские, Суражские, Каменецкие и Волковыские, чем себе веру и послушание его к себе целиком завоевал ... A потом Ягайло Витовту Волынь всю и Подолье, края Русские, отдал во владение ...». Скорее всего, только Гродно относится к Литве, но тогда к чему относятся все другие перечисленные здесь земли?

 

20. Начало королевствования Ягайло, около 1387 года: «... Потом в году 1397 [ошибка ровно на 10 лет] Святослав, Смоленский Князь, учинил договор с Андреем Князем Полоцким Литву завоевать. И так князь Андрей снова к Литве с войском, а Святослав к Орше подошли и много злого как христианам, так и язычникам учинили ...». Ни Смоленск, ни Полоцк, ни Орша к Литве не относятся.

 

21. При наместнике Ягайло Скиргайло, около 1388 года: «... Князья Витовт и Скиргайло приехали из Польши от брата Ягайло, a узнав, что Князь Смоленский Святослав с войском стоит под Мстиславлем, собрав войско Литовское и Жемайтское, пошли до Руси ...». Итак, в какую Русь повел войска Витовт? И вот точный ответ, что же за Русь имелась в виду: «... Скиргайло и Витовт пришли к Полоцку, ... а, осадив замок Полоцкий рыцарством Литовским и всю Русь Полоцкую, Лукомскую, Витебскую, Оршанскую, Смоленскую, Мстиславскую, от этих бед успокоили и к послушанию Княжества Литовского привели ...». Это, пожалуй, самая важная цитата, которая четко ограничивает Литовские земли от Русских. Итак, как и во всех приводимых на этом сайте первоисточниках, к Руси относят современную Витебскую и Смоленскую области, а также самые восточные районы Могилевской области, а все Западные и Центральные регионы современной Беларуси вместе с Могилевом отнесены автором к Литве.

 

22. Около 1390 года: «... [Ягайло] сперва Брест десятого числа взял через штурм, а с девятьюстами всадниками двора своего Каменец Подляжский, или Литовский, осадил ...». Подляшье, или Белостокскую область, автор относит к Литве.

 

23. Начало правления Сигизмунда Кейстутовича, 1432 год: «... [Сигизмунд Кейстутович] так всю Литву, Вильно, Троки, и другие замки, также землю Жемайтскую быстро захватил и опановал и в тот же час посажен был на Княжество Литовское. A Свидригайло Полоцк, Смоленск, Киев, и Русь всю захватил ...». В который раз Троки не относятся к Жемайтии, а Полоцк, Смоленск и Киев отнесены к Руси.

 

24. Около 1433 года: «... Свидригайло, имея войско Лифляндское и очень много Руси Московской, вторгся в Литву, бурил, палил, мучил народ ...». Это единственное упоминание в летописях до 1740 года, когда Москва названо Русью. В подавляющем большинстве случаев Москва всегда отделяется от понятия Руси даже в тех случаях, когда идет перечисление Русских и Московских земель.

 

25. Последний год правления Сигизмунда Кейстутовича, около 1440 года: «... Сигизмунд Кейстутович, Великий Князь Литовский и Русский, после описанной победы над Свидригайло одержанной, когда выгнал Свидригайло из государства и Литовское, Смоленское, Полоцкое, Киевское, Подольское, Витебское, Мстиславское Княжества Русские захватил ...». Это емкая и достаточная цитата, которая еще раз четко отделяет от Литвы Русь в лице Полоцка (соседний Витебск просто пропущен), Смоленска, юга современной Беларуси в лице Мстиславля, и Севера Украины. Таким образом, все Центральные и Западные земли современной Беларуси в очередной раз названы Литвой.

 

26. Начало правления Александра, в летописи четко указан 1493 год: «... [Иван Грозный с женой] там же стояли на Поклонной горе до поздних обрядов, где несколько тысяч с царевной возов дорогих с гербами отправлено до Литвы с сокровищами. И сам Царь и Царица, за милю дочь свою Елену проводив, целовали и благословили, и войска 2000 дав, с боярином самым старшим до самой Литвы, придавши ей епископов двух, велел провадить ...». Правление Александра в ВКЛ никак не может совпадать с правлением Ивана Грозного в Москве, авторы ошибаются и значительно, лет на 40. Однако этим эпизодом нам показывают стереотпное для тех лет представление о границах между Великими Княжествами Литовским и Московским: они граничили напрямую, между ними не было никаких ни Белых Русей, ни Малых Русей, ни просто Русей. Таким образом, глазами стороннего наблюдателя извне этих стран Московия граничила с Литвой, но если смотреть на эти государства глазами жителя ВКЛ, то внутри ее различались отдельные территории - Жемайтия, Литва, Русь, Волынь, Подолье, Голиция.

 

27. Правление Сигизмунда Старого, около 1509 года: «... Год 1509. Воевода Румынский Стефан [Баторий] вооруженной рукой вторгся в Русь, Львов захватил ...». Опять летописец ошибается, в 1509 году никакого Стефана Батория еще быть не могло, он родился в 1533 году. Здесь подтверждается историческая аксиома: Львов отнесен к Руси.

 

2. Граница между летописной Литвой и Жемайтией примерно проходит по границе Виленской и Каунасской областей современной Республики Летува, к югу от которой и расположена летописная Литва, а к северу – летописная Жемайтия. С 1590-ых до 1740-ых годов под Литвой понимали современную Республику Беларусь с Виленщиной, а под Жемайтией – современную Республику Летува без Виленщины, при этом Троки в подавляющем числе случаев относили к Литве.

 

«... Николай Радзивил, Великий Гетман Литовский, будучи в Минске войско как ошпаренный собирал, но войска великого за малое время так быстро не собрал. Однако пошел Полочанам на помощь с Григорием Хоткевичем, Каштеляном Троцким, Полным Гетманом Литовским, имея с собой войска Литовского 6000, а Поляков 2000. A переправившись через реку Березину и реку Черницу, расположился от Полоцка в милях восьми, откуда несколько загонов московских поразили наши Поляки и погромили, а Царь Московский тем старательнее добывал Полоцк. Но там Дивойна, Воевода Полоцкий, с замка частыми выходами, отважно обороняясь, нападал и Москву бил. А потом сам приказал город и пригород зажечь, в том его [Воевода Виленский] Глебович прикрывал, желая с солдатами сам на себя взять оборону великой Полоцкой стены. И черни и простого люда 24000 с замка выгнал прочь, что все было Москве на руку, потому что за приводом той черни с ям лесных великой живности Москва достала. А по сожжении города под самый замок дела подкопные подстроила Москва, и, стреляя из пушек беспрестанно, зажгли замок и людей, в замке гасящих огонь, очень много с пушек побито. A потом Воевода Полоцкий Дивойна с Епископом с замка вышли, поддавшись на уговоры Царя Московского. И так Москва, взяв замок Полоцкий, и город недогорелый захватила. Там же Татары Иезуитов, Доминиканцев, Бернардинцев посекли, а Евреев всех потопили. А Воеводу Полоцкого Дивойну с женой, Владыку и Пана Яна Глебовича, Воеводу Виленского, Немировичей, Эшлянов, Корсаков и много другой шляхты, также всех собранных горожан Полоцких с отнятыми их всеми сбережениями в плен взяли, и до Москвы, как евреев до Вавилона, отправили. И сам Царь, оставив князя Петра Шуйского с войском великим в Полоцке, сам в Москву с неисчислимыми сокровищами и пленными отъехал ...».

 

И уже спустя 17 лет после Московского «освобождения братского народа» поля вокруг Полоцка молодым лесом поросли. Не поросли ли также поля всех стран, которые насильственно входили в состав России-СССР таким же лесом? Не иго ли это и геноцид? Если это не иго и не геноцид, тогда что же тогда иго и геноцид?

 

Добавим к этому еще несколько строк из хроники: «... [Стефан Баторий] с войском великим в Инфлянтию [Север Латвии] пришел и несколько замков отборнейших побрал и захватил, где великое мародерство Москва и их Татары над немцами чинили, панн и паненок насилуя, мучая мужчин, и в плен забирая ...». Это истинная картина Московского «освобождения» и «естественного стремления Восточных Славян к единству».

 

Не можем не процитировать и источник этих сказок про «освобождение» и «славянское единство»: «... Стефан Баторий, Король Польский, послал к нему [Ивану Грозному] послами великих панов своих, Криска, старосту Мазовецкого, Миколая Сапегу, Воеводу Минского, Федора Скумина Тихновича, Подскарбного Литовского Надворного, которым, когда перед Царем Московским посольство отправили, не дал им сказать ни слова. Об Инфлянской земле и еще об упоминавшейся Курляндской земле и других Поморских землях, до самой Пруссии, твердя себе, что имеет право наследственное не только на них, но и на всю Пруссию и на Польское и Литовское государства от Текуса Царя, мня себя быть четырнадцатым поколением, чего отродясь не было. Сам это придумал себе то, вернувшиеся до своего Короля послы посольства заключение сделали ...». То есть мы имеем дело с первым документальным свидетельством о фальсификации и придумывании неких оправданий своей захватнической имперской политики.

 

Именно Иван грозный и зародил идею о верховенстве Москвы над всеми окружающими ее странами: «... Иван, Князь Великий Московский, гонца Королевского Петра Галабурду, а с ним и своих послов до Короля отправил, которые в сенаторском здании (в оригинале "избе"), куда Король до ведения посольства перед собой учтиво в сопровождении пропустил. Тут же от прирожденной гордости своей [послы Московские] начали, не желая в жадной мере посольство открывать до того, пока бы Король, встав первый и сняв корону (в оригинале "шапку"), о здоровье Царя их спросил, чего Король, как вещи неслыханной, позволить не мог ...». Именно с этих пор и повелось высокомерное отношение Москвы ко всем иным народам, именно с этого момента и зародилось великое самомнение Москвы о себе и своих делах, не раз выраставшее до гипертрофических уродливых форм.

 

Минск, октябрь 2011 год.

 

dodontitikaka@mail.ru