15.11. ПОЛОЖЕНИЕ 11: ЛИТВА СУЩЕСТВОВАЛА

ТОЛЬКО В ОДНОМ МЕСТЕ – НА ИСТОРИЧЕСКОЙ

ТЕРРИТОРИИ СОВРЕМЕННОЙ БЕЛАРУСИ

В последнее время среди новейших историков Беларуси можно встретить мнение о том, что изначальная Литва зародилась именно на территории Западных Полабских Славян, то есть в Славии, и на территорию современной Беларуси под натиском Немецкой феодальной экспансии переехала, уже имея такое название. Можно даже встретить тезис о том, что первое упоминание Литвы 1009 года в Кведлинбургских анналах «... In confinig Ruscial et Lituae ...» есть не что иное, как «... на границе Западных Полабских Славян Лютичей и Бодричей-Ободритов ...».

Однако эти мнения входят в прямое противоречие со свидетельствами Адама Бременского и [Гельмольда], и эти непреодолимые противоречия полностью опровергают эти мнения о Полабской Литве.

[Гельмольд, 8]

 

15.12. ПОЛОЖЕНИЕ 12: ИЗНАЧАЛЬНАЯ ЛЕТОПИСНАЯ

ЛИТВА – МАЛАЯ ОБЛАСТЬ НА ИСТОРИЧЕСКОМ

СЕВЕРЕ СОВРЕМЕННОЙ БЕЛАРУСИ

Определение месторасположения изначальной летописной Литвы – одна из основных задач, стоящих перед историографией. Успешно ответить на этот вопрос возможно только совместными усилиями историков и археологов. В настоящем разделе мы рисуем границы изначальной летописной Литвы только по одному источнику – по [Быховца].

Этот конволютивный труд в отношении границ Литвы важен тем, что был составлен тремя различными авторами в разные исторические эпохи. По косвенным данным мы пришли к заключению, что первый автор писал свою часть в период с 1280 по 1320 годы, что является одним из самых ранних летописных материалов, написанных в наиболее приближенном к Литве месте. Мало того, поздние второй и особенно третий авторы, дополнявшие своими материалами первого раннего автора, жили непосредственно в Литве, однако, будучи компетентными в ее внутреннем историческом содержании, не посмели исправлять первого автора – а этот факт также верифицирует ранние сведения о Литве, изложенные в [Быховца]. Следовательно, первый летописец [Быховца] был достаточно компетентен во внутреннем содержании Литвы и по его свидетельствам можно очертить примерные и, что самое главное, довольно достоверные границы изначальной летописной Литвы.

[Быховца-1, 2] и [Быховца-1, рисунки]

15.12.1. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. Изначальное понятие «Литва» согласно автору первой части [Быховца] распространялось на очень ограниченную территорию и должно быть принято как своеобразный географический минимум изначальной Литвы до Миндовга.

2. Эта карта приобретает особую доверительную ценность по следующим причинам:

— она была составлена источником, наиболее приближенным к изначальной летописной Литве как во времени, так и пространстве;

— она была составлена фактическим противником языческой Литвы, сторонником Православной Руси, то есть лицом нейтральным и не заинтересованным;

— есть подозрения, что ее автор даже сознательно тенденциозно минимизировал границы изначальной летописной Литвы, то есть нарисовал тот исторический минимум, который глазами современной историографии и может называться той самой «областью, из которой пошло расширение Литвы»;

— эта карта при перекрестной верификации не противоречит другим важнейшим историческим первоисточникам;

— эта карта, «рисованная с юга», имеет очевидное совпадение в ориентирах с важнейшим внешним первоисточником – с [Петром], который хотя и был совершенно не компетентен во внутреннем содержании Литвы, «рисуя с севера», приблизительно указывал на те же ориентиры.

 

15.13. ПОЛОЖЕНИЕ 13: ИЗНАЧАЛЬНАЯ ЛЕТОПИСНАЯ ЛИТВА –

ЧУЖЕРОДНОЕ ПОНЯТИЕ ВСЕМ МЕСТНЫМ ЭТНОСАМ

Крайне важен вопрос о летописном противопоставлении ранних Литвинов соседним этносам. Из основного положения Летувских историков об Аукшайтии как изначальной Литве элементарная логика должна привести нас к минимальным летописным противопоставлениям ранних Литвинов близкородственным Жемайтам. Эти исторические противопоставления ранних Литвинов должны быть незначительны и с соседними восточнобалтскими этносами современной Латвии, но должны быть максимальны с «совершенно чужеродными» Русинами, Пруссами, Поляками и Ятвягами.

Однако, после предметного и целенаправленного изучения описаний этих этносов, элементарная человеческая логика приводит нас к совершенно другим выводам.

15.13.1. ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕ ЛИТВИНОВ И ЖЕМАЙТОВ

Подробно остановимся на одном из важнейших противоречий, порожденных Летувской историографией: в середине 19 века возникла их знаменитая основополагающая формула «Литва = Аукшайтия», которая тут же вошла в противостояние с выраженным летописным противопоставлением «Литвинов якобы Аукшайтов» с родственными им во всем и во все времена Жемайтами.

15.13.1.1. [ПЕТР]

Он утверждает, что «... вот чудо, сколько зла он [комтур Раганиты Людвиг фон Либенцель] ни причинил им [жителям волостей Жемайтии], все же они так любили его, что и нобили, правившие тогда Жемайтией, поднимали простой люд против Короля Литвинов, так что много раз они собирались для войны с Королем, где порой в одной битве бывало убито 100 или 200, или множество с каждой стороны. И никогда во время правления своего Король Литвы не мог договориться с Жемайтами, чтобы вместе выступить на войну против братьев ...». Речь идет о самом начале 14 века. И хотя [Петр] является источником, некомпетентным во внутреннем содержании Литвы, эти строки он явно записал со слов доверительного источника и этот элемент признается истинным.

Подробно разберем этот элемент с позиции следующего вопроса: по каким критериям должны были возникнуть такие разногласия, которые могли быть разрешены только методом войны? Согласно Летувской версии, летописные Литвины это Аукшайты, а Аукшайты с Жемайтами имели общий этногенез и жили по соседству, во все времена говорили на одном языке, исповедовали общую религию с общим пантеоном Богов, имели идентичную культуру и обычаи – за что же тогда они воевали между собой? Да их сейчас не отличишь друг от друга, сегодня они составляют одну нацию Летувисов, а в 14 веке различий между ними было еще меньше!

Параллельно в это же время уже существовал прочный союз Литвы с Галицией: задолго до описываемых [Петром] событий был заключен Галицко-Волынский договор от 1219 года, в 1248 году Галицко-Литовский союз скреплен браком Даниила Галицкого с сестрой Миндовга, в 1254 году его сын Шварн взял в жены дочь Миндовга, а с 1267 по 1270 Шварн был Великим Князем Литовским, которого сын Миндовга Войшелк называл отцом. Еще раньше, в 1201 году, был заключен первый исторически подтвержденный союз Литвы и Полоцка (подробнее о Литвино-Русинских союзах смотри ниже). А согласно Летувской версии этнические Русины и Литвины-«Аукшайты» различались во всем: имели различный этногенез, в те времена говорили на разных языках, исповедовали принципиально различные религии, имели разные культуру и обычаи – какие между ними могли быть союзы?

Также [Петр] неоднократно обобщенно противопоставляет Литвинов Жемайтам. В 1290 году «... [Литвин] Сурмин, тамошний кастелян [замка Колайне, находившегося в Жемайтии], призвав к себе жителей замка, обсудил с ними, как бы обмануть братьев...», 12 марта 1323 года «... Литвины из Жемайтии с войском своим взяли град Мемель ...». Вот у [Петра] Жемайты: «... Мансто и Сударг и другие нобили из Жемайтии с 5 тысячами всадников близ Нейхауза на Нерии Куршской вошли в землю Самбии ...», а вот Литвины: «... Иесбуто, Литвин, с 500 доблестными мужами вошел в Польшу ...».

Иными словами, если исходить из Летувских позиций, мы видим очевидный парадокс – изначально «родственные» этносы Литвинов-«Аукшайтов» воюют с Жемайтами, а изначально «чуждые» этносы Литвинов-«Аукшайтов» и Русинов заключают мир, продержавшийся более половины тысячелетия!

[Петр] точно не устанавливает причину такой вражды, с этой враждой прямо противоречит и Летувская версия со своим тезисом о родственности» этносов Литвинов-«Аукшайтов» и Жемайтов. Однако все элементарно объясняет Беларуская позиция: Литвины-Беларусы, изначально не родственный Жемайтам этнос, являлись для Жемайтов таким же агрессором, как и Тевтонский орден, что по естественным причинам порождало военное противодействие. А с Литвино-Русинскими союзами объяснение и того проще – это были антитевтонские союзы, объединенные по этническому признаку, эти союзы объединяли Славян против Германской экспансии.

15.13.1.2. [ГЕРМАН]

«... В 1348 году магистр Госвин Герке совершил поход против Литвинов в Жемайтии к волости Гедегиннен, называемую теперь Буссике ...». Речь идет о Латвийском Бауске, расположенный на границе с Аукшайтией. То есть в тогдашнем Аукшайтском Бауске жили Литвины, но это была Жемайтия, в которой, соответственно,  жили и Жемайты. «... В том же [1348] году, в день святого Валентина, он [магистр Госвин Герке] опустошил до основания землю Саулию с замками, хотя она была многолюдна, за то, что жители, как казалось, были преданы Литвинам и поддерживали их в их успехах уплатой дани и другими вещами ...». Саулия – это исторические Шавли, современный Шауляй, расположенные в Жемайтии. Эти два элемента верифицированы, так как [Герман] явно взял их из военных донесений участников походов.

Мы видим Жемайтов как в Аукшайтии (которая для Ливонского ордена называлась Жемайтией), так и в Жемайтии, которые не являлись Литвинами, а это – четкое противопоставление.

15.13.1.3. [БЫХОВЦА]

Внутренние куда более компетентные во внутреннем содержании Литвы летописи также четко противопоставляют Литву и Жемайтию, Литвинов и Жемайтов.

[Быховца-2, вся статья]

15.13.1.4. ЛЕТУВСКАЯ АРХЕОЛОГИЯ И ЭТНОГРАФИЯ

Напомним, что Летувские археологи относят родину Жемайтского этноса к 5 веку в районе реки Швантойя (в летописях – река Святая), протекающая в современной Аукшайтии. Позднее этнос Жемайтов распространился к Балтийскому морю и со временем разветвился на четыре этно-географические зоны современной Летувы, в том числе и Аукшайтов, о чем утверждают Летувские этнографы.

А теперь сопоставим эти данные Летувских ученых, доказывающих родственность Жемайтов и Аукшайтов, произошедших от древних Жемайтов на территории современной Аукшайтии, с очевидными противопоставлениями Жемайтов и Литвинов.

Не нужно быть ученым, чтобы не усмотреть в этом очевидном  противопоставлении этносов очевидного парадокса, порожденного Летувскими историческими ревизионистами в середине 19 века.

15.13.2. ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕ ЛИТВИНОВ ДРУГИМ ВОСТОЧНЫМ БАЛТАМ

Аналогично радикально противопоставляются ранние Литвины и летописным этносам современной Латвии, а, как известно, эти два народа – Летувский и Латышский – являются единственными представителями восточнобалтской языковой группы, то есть двоюродными братьями. Если исходить из Летувского тезиса «Литва это синоним исторической изначальной Аукшайтии», входящей в ореол обитания Восточных Балтов, то противопоставления с другими восточнобалтскими этносами должны быть незначительными. Однако и здесь мы наблюдаем совершенно другую картину.

[Генрих, 11]

15.13.3. ПРОТИВОПОСТАВЛЕНИЕ ЛИТВИНОВ ДРУГИМ ЭТНОСАМ

Конкретных исторических противопоставлений ранних Литвинов этносам Польши, Пруссии, Ятвягии и Руси почти нет – мы имеем только факты противопоставлений общего неопределенного характера без качественных уточнений. Единственным обнаруженным исключением служит яркое противопоставление Литвинов Русинам на рубеже 13-14 веков, сделанное [Генрихом]: «... бежали и Русины по лесам и деревням пред лицом даже немногих Литвинов, как бегут зайцы пред охотником ...». Однако ранних Литвинов [Генрих] делает такой же «грозой всей округи» и для остальных этносов, что уже является конкретной особенностью Литвинов.

Вместе с тем общее неопределенное противопоставление этих этносов присутствует повсеместно. Приведем типичные примеры таких противопоставлений из [Петра]. Он Литвинов различает даже в перечне союзников: «... в это время мощная рать Пруссов, Судовов и Литвинов вторглась в землю Самбийскую ...». В 1326 году «... [Владислав] Локетек, король Польши, попросил Гедимина, Короля Литвинов ...». В 1322 году «... Литвины с великим множеством народа вошли в землю Ливонии ...».

Аналогичные указательные неуточняющие общие стереотипные противопоставления мы встречаем у всех хронистов, согласно которым четко выделялись Эсты, Курши, Семигалы, Ливы, Лэтты, Литвины, Русины, Жемайты, Ятвяги, Пруссы, Поляки.

15.13.4. ФЕНОМЕН РАННИХ ЛИТВИНО-ПОЛОЦКОГО, ЛИТВИНО-ПСКОВСКОГО,

ЛИТВИНО-НОВГОРОДСКОГО И ЛИТВИНО-ГАЛИЧСКОГО СОЮЗОВ

Эти союзы послужили фундаментом для дальнейшего развития ВКЛ и ввиду своей исключительной важности будут подробно рассмотрены ниже. Здесь приводим их только в виде тезиса как жирное противопоставление ранних Литвинов всем Восточным Балтам – Жемайтам и летописным этносам современной Латвии. Такого выраженного летописного противопоставления этих этносов по качественной линейке «война между этносами – межэтнический союз» уже достаточно, чтобы отвергнуть Летувский постулат  о том, что «Литва это Аукшайтия».

15.13.5. ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ЛЕТОПИСНЫЕ ПРИЗНАКИ ЛИТВИНОВ

Вместе с тем нельзя ставить знак равенства между ранними Литвинами и каким-либо другим этносом – ранние Литвины в глазах средневековых летописцев самостоятельный этнос, который ими повсеместно выделяется. Наряду со стереотипным общим противопоставлением Литвинов в первоисточниках выделен ряд их конкретных отличительных признаков, свойственных только Литвинам, а это уже – качественное противопоставление их всем описываемым этносам.

15.13.5.1. САМОПОВЕШЕНИЕ

[Петр] в главе, описывающей нравы и обычаи Пруссов, единожды указывает, что «... когда по неожиданному стечению обстоятельств они [Пруссы] сталкиваются с непреодолимыми трудностями, то обычно кончают самоубийством ...». Больше в отношении Пруссов таких фактов в «Хронике земли Прусской» не приводится, зато при описании Литвинов мы имеем три подобных упоминания.

В 1290 году «... другие [Литвины] бежали [от крестоносцев] и в какой-то пуще повесились от тоски ...». В 1301 году «... одни из них [из Литвинов] утонули на пути, другие умерли от голода, прочие повесились с тоски ...». В 1311 году «... некоторые [Литвины] утонули, остальные в пуще умерли от голода или погибли, повесившись с тоски ...».

Во-первых, сразу бросается в глаза, что Петр сам лично ни разу не был свидетелем таких поступков, эти эпизоды он писал со слов других. По контексту повествования складывается однозначное впечатление, что Петр всецело находился в плену этого стереотипа и ни разу не подвергал его сомнению, хотя лично это подтвердить никак не мог. Во-вторых, контекст эпизодов таков, что свидетелей самоповешений не могло быть.

Казалось бы, такая характеристика [Петра] Литвинов как склонность к самоубийству через повешение должна быть признана сильно искаженной и утрированной, однако аналогичные известия мы находим и у [Генриха]. Он пишет, что «... один священник, бывший в то время в плену у Литвинов по имени Иоанн, рассказывал, что там пятьдесят женщин, потерявших мужей [в сражении], после этого повесились. Это потому, конечно, что они надеялись вскоре же встретиться с ними в другой жизни ...». Другое сообщение следующее: «... Литвины, бежавшие в лес, потом, так как время было уже зимнее, одни потонули в Двине из-за трудности переправы, другие сами повесились в лесу и не вернулись в землю свою ...». Как видим, здесь указан реальный свидетель этому событию, что верифицирует информацию.

Таким образом, мы имеем дело с прочным устоявшимся стереотипом, сложившимся и бытовавшим в Тевтонском ордене и его Ливонском подразделении на протяжении более 50 лет, а это уже очень похоже на правду. Так как у более позднего Ливонского хрониста [Германа] таких сведений не содержится можно заключить, что склонность Литвинов к самоповешению в случае непреодолимых трудностей постепенно угасла уже в середине 14 века. Однако эта их особенность четко отграничивает их от окружающих их этносов. Также по этому свойству мы видим прямую связь с Пруссией – и у Литвинов и у Пруссов традиции были идентичны, что отлично вписывается в теорию переселения Лютвы-Литвы на север исторической современной Беларуси через Пруссию.

15.13.5.2. САМЫЙ МОЩНЫЙ ЭТНОС В ОКРУГЕ

Как уже было отмечено в разделе 15.8.2.8. [Петр] ставит Литвинов на первое место по критерию мужественности: «... братья дома Тевтонского начали войну с тем народом, могучим и упрямым и закаленным в сражениях, который был ближайшим к земле Прусской и жил за рекой Мемелем [Неманом] в земле Литовской ...».

Еще более красноречиво описывает Литвинов [Генрих], который выделял их среди других местных народов за особую жестокость и разбойничий характер: «... чтобы не быть снова обманутыми какой-нибудь хитростью Литвинов ...», «... Литвины, превосходящие другие народы быстротой и жестокостью ...» и особенно «... власть Литвинская до такой степени тяготела тогда надо всеми жившими в тех землях племенами, что лишь немногие решались жить в своих деревушках ... Бежали и Русины по лесам и деревням пред лицом даже немногих Литвинов, как бегут зайцы пред охотником, и были Ливы и Лэтты кормом и пищей Литвинов, подобно овцам без пастыря в пасти волчьей ...».

Таких «лестных» эпитетов не удостаивался ни один из затрагиваемых этими авторами этносов. Такие «отзывы», во-первых, прекрасно согласуются как с [Гельмольдом], так и с самим понятием Западных Полабских Славян Велетов – «лютых волков», и, во-вторых, четко противопоставляют Литвинов другим этносам.

15.13.5.3. БЫСТРЫЕ ЛИТВИНСКИЕ КОНИ И ЖЕМАЙТСКИЕ ПОНИ

[Генрих] приводит еще один важнейший индивидуальный признак Литвинов – он расшифровывает свою фразу «... Литвины, превосходящие другие народы быстротой ...». Это он связывает с породой их лошадей: «... Литвины на своих быстрых конях уже носились кругом церкви ...», «... Литвины окружили их со всех сторон на своих быстрых конях; по своему обыкновению стали носиться кругом то справа, то слева, то убегая, то догоняя ...», «... [Литвины] столь же быстры в бегстве, как и в бою ...».

Данное летописное свойство входит в прямое противоречие с ... Жемайтской породой лошади. Вот одно из наиболее распространенных ее определений: «... Жемайтская лошадь, или жемайтец, жемайтукас (лит. Žemaitukai) – порода лошадей, выведенная на территории современной Литвы [Летувы]. Название происходит от этнического названия жителей Западной Литвы – Жемайты. Порода известна с 6-7 века, использовалась в качестве боевого коня у Литовцев [Летувисов] ...». Даже базовые статьи относят эту породу к ... пони, отличительной особенностью которой является невысокий рост, выносливость при сельскохозяйственных работах, но никак не быстрота. Какой боевой конь из большого пони (или маленькой лошади), она по определению не является быстрой!

Имеются исторические данные, которые четко говорят, что на Жемайтской породе пони вообще нельзя воевать. «Русская вивлиофика или собрание материалов для отечественной истории, географии, статистики и древней русской литературы, издаваемое Николаем Полевым. В типографии Августа Семена при Императорской Мед.-Хирург. Академии, 1833». Стр. 427 «Лист писаны до пана Яна Миколаевича Радивиловича Старосты Замойтского у войску под Полоцком [12 августа 1535 года] ...», в котором на стр. 430 сообщается, что люди Жемайтские «... суть люди к тому неприхожыи и кони в себе малые мают, а звлаще мовы Руской добре незнают и есшьли бы мели они на шоковым важныи а прудкия послуги ку сторожи войска и ку добывания языков на тых малых конях отправованы были, тогды праве умыслу мели быхмо з войска Нашого людем неприятельским языков выдовати ...». Если кто не понял, переведем доступно: люди Жемайтские непригодные к охране войска и к добыванию языков из войска неприятельского, так как коней малых имеют и, что еще хуже, плохо говорят по-русски, и если их на эти важные и быстрые задания отправить, то ... их самих могут взять языками из войска нашего люди неприятельские.

Таким образом, быстрая тактика боя на лошадях – еще одна отличительная черта Литвинов от соседних этносов, которую отметил даже внешний источник. Описанные [Генрихом] Литвинские быстрые кони делают Литвинов несопоставимыми с Жемайтами в части коневодства – эти два этноса делали упор на совершенно противоположные породы: если Литвины предпочитали «быстрых боевых», то Жемайты «выносливых сельскохозяйственных». А это невероятно для «родных братьев», в которые записал Литвинов и Жемайтов Летувский исторический ревизионизм середины 19 века – использовать разные породы лошадей могли только этносы с различными культурными традициями.

15.13.5.4. УРОВЕНЬ РАЗВИТИЯ

Еще одна ключевая отличительная черта Литвинов и Пруссов – они стояли на куда более высокой ступени развития военной технологии по сравнению со своими «родными братьями» соседними Восточными Балтами.

ЛИВЫ, КУРШИ, СЕМИГАЛЫ И ЭСТЫ

[Генрих]. В 1206 году случилось крайне важное сражение, в котором Тевтонам противостояли язычники «... Ливы, не защищенные броней ...». В этом сражении 150 Христиан сумели победить явно превосходящее по численности языческое войско Ливов. По этому факту легко догадаться, что брони у Ливов в те времена не было вовсе, если только не использовалось трофейное. В другом аналогичном описании осады замка мы находим подтверждение этому заключению: «... так как защитного вооружения они [Ливы] не имели, то при собирании дров великое множество их было перебито неожиданными выстрелами ...». Кто же станет подходить к осажденному замку без защиты? Действительно – Ливы в те времена не знали никакой защиты.

В 1210 году «... Куры, оставив свои корабли в Двине, выстроили войско на поле, и каждый у них нес перед собой деревянный щит, сделанный из двух досок, и дубину, вроде пастушеского посоха ...». Вот и все вооружение Куров.

Об уровне Семигалов говорит следующий анекдотичный эпизод: [Генрих, 19.1].

О том, кто и как продвинул военное искусство Эстов и что из этого получилось свидетельствует следующий очень поучительный рассказ: [Генрих, 19.8].

ПРУССЫ И ЛИТВИНЫ

Все эти рассказы об этносах Восточных Балтов и Эстов очень контрастируют со свидетельствами [Петра] о Пруссах и Литвинах.

[Петр-1, 13].

Аналогичное известие о Литвинах мы встречаем под 1315 годом, когда «... Витень, Король Литвинов ... осадил Христмемель и в течение 17 дней с двумя камнеметами ... штурмовал сильнейшими ударами ...». Хотя рассказов об аналогичных осадах довольно много, военная техника у Литвинов указана [Петром] только один раз, что объясняется чрезвычайно просто – просто [Петр] об этом не имел никакого представления.

15.13.5.5. ОТКУДА ПОЯВИЛИСЬ СУЩЕСТВЕННЫЕ РАЗЛИЧИЯ МЕЖДУ ЭТНОСАМИ

В случае параллельного длительного развития соседних этносов возникает естественный взаимный обмен и обогащение этнических культур. Развитие каждого этноса подразумевает заимствование у других этносов передовых и перспективных технологий и форм социальной организации (традиций, ритуалов, религии и так далее). В результате каждый этнос сохраняет свои индивидуальные особенности, однако резкие контрасты по какому-то признаку между соседними этносами стираются довольно быстро.

Например, коневодство. Если в средние века, во времена постоянных военных стычек, один этнос использовал быстрых коней, получая при этом завидное преимущество в бою, почему другой этнос не перенимал у него эту особенность? Конечно, перенимал, для этого требовалось время, но по прошествии какого-то срока оба этноса были на практически одинаковых конях. И уже со второй половины 14 века в рассматриваемом регионе мы не встречаем сведений о различных типах коней. И только Жемайты, в понятиях Летувских историков «родные братья Литвинов-Аукшайтов», продолжали и далее воевать на своих непригодных для этого пони.

То же касается и суицидов в безвыходных ситуациях. Если соседние племена продолжали бороться с судьбой и, естественно, так или иначе выходили из тяжелого положения, зачем же Литвинам так поступать? И уже в середине 14 века известия о склонности Литвинов к суицидам более не встречаются.

Параллельно заметим, что Литвины, обладавшие этими яркими признаками, постоянно контактировали с соседними этносами хотя бы посредством войны с ними, то есть культурный и технический обмен происходил постоянно и интенсивно, что должно было привести к быстрому стиранию таких очевидных отличительных черт.

Однако эти отличительные черты зафиксированы и четко датированы – 12 и начало 13 века, а это означает, что к 12 веку эти яркие черты появились в этих краях относительно недавно. Таким образом, яркие отличия в летописных характеристиках этносов могут служить маркером глубинных различий в этногенезе Литвинов от других этносов. Эти различия также указывают на чужеродность Литвинов, имеющих такие отличия по сравнению с другими окружавшими их этносами, эти яркие различия – признак импорта культуры в этот регион из региона достаточно отдаленного. Для сравнения – ни один из местных этносов таким числом отличительных особенностей не выделялся.