15.17.11. СЛАВЯНСКАЯ ДОМИНАНТА БАЛТО-СЛАВЯНСКИХ СОЮЗОВ

Этот раздел также соответствует отдельному нашему положению о Славянской детерминанте развития Литвы, но он целесообразен и в этом месте с целью определения не только присутствия Славянской составляющей в Балто-Славянских военных союзах, а подчеркивания изначально главенствующей роли Славян в этих союзах.

[Петр] неоднократно упоминает нобилей, вождей и предводителей Пруссии, Судовии-Ятвягии, Жемайтии, той же Литвы, но все они упоминаются в контексте руководства только своим родным этносом. Например, в 1260 году Пруссы «... снова отступились от веры и Христиан и скатились к прежним заблуждениям, и Самбы одного человека по имени Гланде, Натанги – Генриха Монте, Вармийцы – Глаппа, Погезаны – Ауттума, Барты – Дивана выбрали предводителями и вождями своего войска ...». Исторический принцип «лучший представитель этноса командует этим этносом» является естественным и не подлежит обсуждению.

Совершенно другой вес имеют межэтнические командиры, которые упоминаются только несколько раз – и все они ... только Славяне. Проследим генеральную линию всех упоминаемых межэтнических руководителей Балто-Славянских военных союзов и убедимся в их Славянской принадлежности.

Оставим без комментариев Князей Западных Полабских Славян ГОТШАЛКА, ГЕНРИХА, КРУТА и НИКЛОТА, упоминаемых [Гельмольдом], – все они руководили только союзом Славянских этносов.

СВЯТОПОЛК, Князь Поморья-Померании, руководитель союза Поморья и Пруссии в  1242-1253 годах: «... и собрались Пруссы все, как один. Тот Святополк стал Князем и вождем их ...». Пруссы в обмен на освобождение от Тевтонского ордена соглашались на признание его своим Князем.

МСТИВОЙ 2-ой, сын Святополка, Князь Поморья-Померании, руководитель союза Поморья и Пруссии в 1266-1267 годах: «... по смерти отца, когда он стал Князем Померании ... надоумил Пруссов, чтобы землю Кульмскую и епископат Помезанский ... они разорили с войском огнем и мечом ...». Его место в случае успешного исхода войны не уточнено.

ВИЦЛАВ 2-ой, Князь Ранов-Рунов-Руянов, руководитель союза Славян и Пруссов в 1286 году (смотри раздел 15.17.4). Пруссы в обмен на освобождение от Тевтонского ордена соглашались на признание его своим Королем.

РУШКОВИЧИ, которые упоминаются под 1246 и 1258 годами как Славянские военачальники Миндовга (смотри раздел 15.1.1.3). Наверняка командовали межэтническим Литовским войском, так как к этому времени про миграционные пути из Пруссии знали все хронисты (смотри раздел 15.17.7).

ДАВИД ГРОДНЕНСКИЙ, самый знаменитый предводитель Литовского и Псковского войска, один из руководителей Польско-Литовского войска  в 1314-1326 годах. Не можем не пройти мимо этой ключевой исторической фигуры изначальной летописной Литвы, начнем с набора цитат из [Петра].

В сентябре 1314 года он со своим отрядом организовал пропажу из первого лагеря крестоносцев «... 1500 коней, хлеб, а также часть напитков и прочего, что они там оставили ... Когда разгневанные братья пришли ко второй стоянке и там тоже не нашли совсем ни хлеба, ни прочего, что было оставлено ...». Оставшись без припасов Тевтонское войско вынуждено было возвращаться, в ходе отступления «... одних голод вынудил есть своих коней, других – травы и их корни, третьи умерли от голода, многие, ослабев от голода, умерли по возвращении ...».

Весной 1319 года «... Давид, кастелян Гарты [Гродно] ... вошел в волость Пруссии, называемую Вохеншторф, и, спалив немного домов, ушел с великой добычей, состоящей из людей и прочего ...».

В 1322 году «... Давид, кастелян Гарты, с войском Литвинов вошел в Ревель, землю короля Дании [в Ливонии], и, кроме прочего безмерного урона, нанесенного им упомянутой земле огнем и мечом, взял в плен и убил свыше пяти тысяч знатных Христиан, женщин, девушек и других людей обоего пола ...». Этот совместный со Псковом поход состоялся во главе с Давидом Гродненским, который в это время являлся и Князем Пскова.

Осенью 1323 года «... три брата и 600 человек из Наттангии напали на ... поместье, Давида, кастеляна Гарты, и дотла сожгли его ...».

21 ноября 1324 года Гедемин, «... все свои усилия обратил на погибель веры и Христиан [и] повелел, чтобы Давид, его кастелян Гарты, с сильным войском вошел в землю Мазовии ...». Там войском Литвинов было устроено настоящее побоище: «... город Епископа Плоцкого, называемый Полт [Площе], и 130 деревень упомянутого Епископа и Князя Мазовии, и многие поместья служителей церкви и знати, и 30 приходских церквей и часовен со многими молельнями, посвященные во славу Божию, разгромили огнем и мечом ... людей обоего пола уничтожили они свыше 4 тысяч, одних убивая, других уводя в вечный плен ...».

В 1326 году состоялся совместный Польско-Литовский поход на Немецкую Бранденбуржскую Марку, когда Король Польши Владислав Локетек «... вместе с народом его [Гедемина] с оружием в руках вторглись в землю маркграфа Бранденбурга близ города Франкфурта и все к нему относящееся, а это составляло более 140 деревень, столько же приходских церквей, три братства монахов цистерцианского ордена и два женских монастыря и много монастырей черных и белых монахов, разорили огнем и мечом, бесчеловечно изгоняя из монастырей монахов и посвященных Богу девушек, слуг церкви и священников ... Они убивали мужчин, но женщин и многих знатных матрон с девушками и детьми уводили в плен ...».

Это был последний поход Давида Гродненского, в завершении которого в своей походной палатке он был предательски убит одним из Польских рыцарей. Не можем не отметить мысль о преемственности на посту главкома объединенных Литовских войск: если Славянин-Рутен Давид Гродненский так проявил себя в этой должности, то возможно ли ожидать назначения в этой должности других Славян-Рутенов? Снова обратимся к вопросу о «наместниках Литовских» и «разговорном языке Великих Князей Литовских» – какой этнос командовал Литовским войском, на каком языке разговаривали Гедемин с Давидом Гродненским?

[Петр-2, 16]

[Генрих, 15]

Более межэтнических руководителей в период существования Балто-Славянских союзов и раннего периода развития Литвы мы не знаем. Таким образом, мы имеем исторические доказательства:

— каждым конкретным этносом руководил только представитель этого этноса;

— межэтническим командиром, или главнокомандующим Балто-Славянских языческих союзов, были представители Славянских этносов.

15.17.12. ОТСУТСТВИЕ МИГРАЦИИ В ЛИТВУ ВОСТОЧНЫХ БАЛТОВ

Эту важнейшую мысль намеренно выделим в самостоятельный раздел чтобы подчеркнуть: ведущие хроники не оставили нам свидетельств о фактах миграции Восточно-Балтских этносов Семигалов, Ливов, Куршей, Лэттов в Литву под натиском Ливонского ордена. Не мигрировали сюда и Эсты.

Поэтому мысль об очевидной принадлежности летописных Литвинов именно к Славяно-Балтской культурной, языковой и военной коалиции, а не к Восточно-Балтской, выглядит доказанной по следующим ключевым историческим свидетельствам:

— по наличию миграции Пруссов и Ятвягов в Литву под внешней военной агрессией;

— по отсутствию миграции Восточных Балтов в Литву в полностью аналогичных условиях;

— по наличию многолетних стойких военных союзов летописных Литвинов с Пруссами и Ятвягами;

— по отсутствию военных союзов летописных Литвинов с этносами современной Латвии и Эстонии;

— по четко описанной вражде летописных Литвинов с этносами современной Латвии и Эстонии (смотри раздел 15.13.2).

Таким образом, мысль Летувского исторического ревизионизма 19-ого века об изначальных летописных Литвинах как предках современных Летувисов противоречит показаниям ведущих средневековых хроник. Ведущие средневековые хроники параллельно и независимо друг от друга показывают нам изначальных летописных Литвинов как представителей Балто-Славянских этносов, и эти показания носят единый системный характер.

15.17.13. ИЗНАЧАЛЬНАЯ ЛЕТОПИСНАЯ ЛИТВА –

СКОПЛЕНИЕ БАЛТО-СЛАВЯНСКОГО ЯЗЫЧЕСКОГО СБРОДА

Итак, исторические документы свидетельствуют о существовании многолетних стойких Балто-Славянских военных союзов. Но ... но прошли эти «многие лета», последовательно были захвачены Польшей и Тевтонским орденом Поморье-Померания, Пруссия и часть Жемайтии. Куда же могла продолжаться миграция тех, кто не желал покоряться ни при каких обстоятельствах?

И тут мы приходим к единственно возможному выводу, который все чаще и чаще озвучивается историками как Беларуси, так и Летувы: миграция продолжалась только туда, куда могла продолжаться – в изначальную летописную Литву, что доказывают летописи. Для напоминания процитируем стереотипное мнение «Великой Польской хроники» о Миндовге: «... В этом же году [1260] окрещенные Пруссы со своим Королем Мендольфом из-за многочисленных тягот, причиненных им крестоносцами, оставив Христанскую веру, которую приняли ранее, ушли с некоторыми братьями Ордена крестоносцев к Литвинам, смело к ним присоединившись ...».

Таким образом, Литва изначально появилась как конечный пункт миграции Балто-Славянских этносов, сгоняемых с исторических мест принудительной Христианизацией и колонизацией,  объединенных общей языческой религией и еще сходными культурными традициями и языком. Путь, проложенный легендарным Палемоном около 930 года, повторяли все Балто-Славянские этносы побережья Балтийского моря вплоть до середины 14 столетия.

В итоге изначальная летописная Литва представляла собой удивительную смесь этносов, объединенных общей религией и культурой:

— местных Западных Балтов, частично ославяненных, частично Христиан и частично язычников, составлявших летописную Черную Русь-Рутению;

— пришлого раннего Славянского племени Вильцев-Лютичей-Велетов, ставшего по причине своей многочисленности и военного превосходства доминирующим этносом и навязавшим всей округе свое название;

— пришлых в более позднее время остатков Пруссов и Ятвягов.

Все это в нашем представлении можно охарактеризовать коротко: изначальная летописная Литва – это сборище разноплеменного языческого воинствующего сброда с доминирующим этносом Вильцев-Лютичей-Велетов.

Казалось бы, что этим тезисом можно подтвердить одну из распространенных версий о возникновении понятия «Литва» от Славянского глагола «Вливаться» в контексте «Вливания вооруженных людей». Однако напомним, что стойкое стереотипное этно-географическое понятие «Литва» появилось задолго до падения Поморья-Померании и Пруссии, когда как такового «Вливания вооруженных людей» еще не было и в помине, но «Литва» уже существовала. Поэтому мы рассматриваем это как смысловое совпадение позднейшего «Вливания вооруженных людей» в уже существовавшую «Лютую Лютву-Литву Лютичей».

[Дополнение 22]

15.17.15. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. Ведущие исторические первоисточники свидетельствуют о:

— наличии постоянных системных стойких военных союзов между Поморьем-Померанией, Пруссией, Ятвягией-Судовией и Литвой;

— постоянной миграции этих этносов под воздействием внешней военной угрозы.

2. Многолетняя миграция и существование вековых военных союзов между Поморьем-Померанией, Пруссией, Ятвягией-Судовией и Литвой была обусловлена изначальной Балто-Славянской общностью этих этносов, эта общность определяется по следующим признакам, передаваемым всеми ведущими хрониками тех лет:

— единству религиозных (языческих) принципов;

— родственности языковых и культурных традиций между ранними Славянами и Балтами;

— системному постоянному характеру военных союзов;

— постоянной взаимной миграции;

— отсутствию межэтнической вражды по ходу всей своей истории;

— маргинальному характеру войны против насильственной Христианизации – в условиях реальной угрозы физического истребления Балто-Славянские союзы обязаны были быть чрезвычайно сплоченными.

3. Наличие многолетней миграция и существование вековых Балто-Славянских военных союзов доказывает, что миграционный путь Западных Полабских Славян в Восточную Европу:

— был реален;

— проходил через Поморье-Померанию и Пруссию;

— другие маршруты исключаются.

Бесспорным доказательством реальности такого миграционного маршрута являются:

— присутствие Вендов-Венедов на территории современной Латвии, прошедших именно этот путь, встретивших недружелюбие только в землях Восточных Балтов – в Куронии и позже у Ливов;

— четкие указания [Гельмольда] на исход Западных Полабских Славян в Поморье-Померанию;

— исторические топонимы и имена собственные Пруссии, которые представляют собой смесь Славянской, Западно-Балтской и Восточно-Балтских словообразовательных механизмов;

— четкие указания как внешнего первоисточника [Петра], так и внутренней «Галицко-волынской летописи» на многочисленные факты миграции Пруссов и Ятвягов в изначальную летописную Литву.

4. Исторические топонимы и имена собственные Пруссии наглядно демонстрируют Балто-Славянскую двойственность этого региона в 11-13 веках:

— в них мы видим прикладные доказательства языкового единства ранних Славян и архаичных Балтов, что доказывает изначальное единство Славян и Балтов;

— одновременно в различных принципах словообразования заметны все признаки необратимой дивергенции Славян и Балтов.

5. Ведущие средневековые хроники доказывают Славянское межэтническое командование в Балто-Славянских военных союзах, генеральная линия этого Славянского доминирования четко прослеживается со Святополка (1242 год) до Давида Гродненского (1326 год). Далее начинается период сильнейшего Славянского доминирования в ВКЛ.

6. Изначальная летописная Литва – это сборище разноплеменного языческого воинствующего сброда с доминирующим этносом Славян Вильцев-Лютичей-Велетов.

 

15.18. ПОЛОЖЕНИЕ 18: РАННИЕ ЛИТВИНО-ПОЛОЦКИЙ И

ЛИТВИНО-ГАЛИЧСКИЙ СОЮЗЫ СТАЛИ ПРООБРАЗОМ ВКЛ

Здесь мы будем употреблять термин «Русь» вместо более четкого «Галиция», так как в рассматриваемом периоде Киев, Чернигов и Подолье уже находились под властью Орды, и от Руси в ее независимом смысле осталась только Галиция с вассальной Волынью.

15.18.1. САМЫЕ РАННИЕ ЛИТВИНО-РУСИНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ

До появления Немецкой Христианской агрессии в Прибалтике средневековые Княжества вели хрестоматийную политику за расширение своих сфер влияния. Ведущие города той поры рассматриваемого нами региона – Новгород, Псков и Полоцк – соперничали между собой в деле распространения своего влияния на окружающие территории.

Хрестоматийным и почти не критикуемым стереотипным штампом является утверждение, что Литва изначально была данником Руси. «Повесть временных лет» (в переводе Д. С. Лихачева 1978 года) датирует самое раннее упоминание Литвы в Русских летописях короткой фразой: «... В год 6548 [1040]. Ярослав пошел на Литву ...». И хотя исход похода не изложен, общепринято, что примерно с того самого периода Литва стала выплачивать дань Руси, что отражено во многих источниках, в том числе и в этой же «Повести временных лет»: «... А вот другие народы, дающие дань Руси: Чудь, Меря, Весь, Мурома, Черемисы, Мордва, Пермь, Печера, Ямь, Литва, Зимигола, Корсь, Нарова,  Ливы, – эти говорят на своих языках, они – от колена Иафета  и  живут  в  северных странах ...».

Наиболее идейно и стереотипно, хотя и крайне неточно, выражает средневековое общепринятое мнение об этом «Воскресенская летопись» и ее двойник в этой части «Бархатная книга» (наш перевод): «... В лето 6637 [1129] пришел на Полоцкое Княжество Рогволодовичей Князь Великий Мстислав Владимирович Мономах и Полоцк взял, а Рогволодовичи же бежали в Царьград. Литва в ту пору дань давала Князьям Полоцким, а также своими Гетманами [военная помощь Полоцку], а города Литовские тогда, которые ныне за Королем [Польским], облагались Князьями Киевскими, иные [города] Черниговскими, иные Смоленскими, иные Полоцкими ...».

Еще раз приведем цитату Матея Стрыйковского со стр. 180 его первого тома «Kronika Polcka, Litewska, Zmodska I wszystkiej Rusi Macieja Stryjkowskiego. Warszawa, 1846»: «... А когда себя разделили, одни к Пруссии, вторые, которых звать Половцами, уже все были издавна Русинами побеждены, которые Литвинов, по долгих с ними тяжбах, победили и заставили дань давать флоэмами, вениками к бане, желудями и другими вещами, чтобы один верховенство чувствовал над другим, так как там в пустых местах будучи, не имели чего другого давать, напоследок себя они даже в услужение отдавали ...». Аналогичное положение дел он рисует там же в рифмованном седьмом разделе на стр. 219: летописцы «... описывают Русскую славную историю, которую сегодня упомянув, даже себе сердце радуется, когда с Крымом, с Греками, со Шведами, Скандинавами, Норвегией и с Датчанами имели часто кровавые стычки, Новгородцы великие территории держали, а Псковичи с давних лет дань со Скандинавии собирали ...».

Аналогичное положение дел рисует и [Л и Ж]: «... Однако тот народ Литовский долгое время от начала своего существования несчастный был. Русь имела над ним верховенство и оброк с них собирала ... и только потом Миндовг, Витень с Гедемином, знаменитые и уважаемые Князья тех государств, ... начали выбивать Князей Русских ...».

Согласно [Генриху], Ливы современной Латвии до появления Ливонского ордена платили дань Полоцку: «... и тогда [в 1209 году] в первый раз был заключен вечный мир между ними [Рижанами] и Королем [Полоцким Владимиром], с тем, однако, чтобы Королю ежегодно платилась должная дань Ливами или за них Епископом ...».

И хотя все эти эпизоды написаны много позже описываемых событий, сомневаться в их принципиальной смысловой подлинности нет никаких оснований – такой стойкий средневековый стереотип не мог появиться на пустом месте и стать беспрекословно общепризнанным на таком огромном пространстве в течении нескольких веков. Поэтому следует признать, что до появления Немецкой Христианской агрессии в Прибалтике Литва была данницей Руси.

Именно таким образом в 11-12 веках вся территория современной Беларуси, в том числе Гродненская и Виленская области, стала именоваться Русью как вассальная территория ранних Галицких Русских Княжеств.

15.18.2. РУСЬ ЧЕРНАЯ

Перед тем как перейти к Православно-языческим союзам необходимо еще раз коснуться понятий Белой и Черной Руси, то есть Руси языческой и Христианской, так как именно Черная языческая Русь явилась тем необходимым связующим элементом между двумя непримиримыми религиозными культурами.

Как было уже указано в разделе 15.17.11, Русь делилась на языческую «Черную» и Православную «Белую». [Л и Ж] проводит стереотипную границу между ними: «... к Василько, Владимирско-Волынскому Князю, брату Даниила Романовича, Короля Русского, которые в то время были на Черной и Белой Руси наимогущественнейшими Князьями Русскими ...». Отсутствие четких границ и плавающий во времени и пространстве характер этих понятий и приводят нас к единственно верному в таких услових заключению – Черная и Белая Русь это понятия религиозные, а не географические и тем более не этнические.

Именно Черная языческая Русь современной Гродненской и Виленской областей послужила посредником в начальном формировании Литвино-Русинских отношений – история именно этих регионов так и не уточняет, когда и каким образом «Черная Русь» Гродненской и Виленской областей подпала под власть Литвинов. Почему Литва пришла именно сюда? Почему нет свидетельств о сопротивлении местного населения пришлой Литве? Почему имеется масса свидетельств об изначальном союзе этих земель с пришлой Литвой? Почему Давид Гродненский являлся предводителем Литвинского межэтнического войска, почему Гродно в те времена был оплотом Литвы, а Новогрудок стал первой ее столицей? Почему впоследствии именно Гродненская и Виленская области стали стереотипно именоваться «собственной Литвой», то есть Литвой истинной, изначальной?

Чтобы ответить на все эти и множество других вопросов существует единственно возможное утверждение: пришлая Славянская языческая Литва очень быстро нашла общий язык и общую сферу интересов с местными такими же Славянскими язычниками. Слияние пришлых и местных ранних Славянских этносов, вчерашних Балтов, произошло очень быстро – Виленская и Гродненская области моментально утратили навязанное им «Русское» понятие и сменили его на такое же внешнее, но более подходящее им название «Литовское».

Таким образом, некрещеная Черная Русь сыграла промежуточную посредническую роль в формировании военной коалиции против Немецкой Христианской агрессии языческой пришлой Литвы с местными Славянами, как язычниками, так и уже Православными.

15.18.3. ПРАВОСЛАВНО-ЯЗЫЧЕСКАЯ КОАЛИЦИЯ

Понятное дело, что Галичская Русь стремилась к восстановлению своего влияния на утраченные «Русские» Гродненскую и Виленскую области. Учитывая, что к тому времени языческая Прусско-Ятвяжско-Литвинско-Жемайтская коалиция была сильна, сделать это было чрезвычайно сложно. Как показывают летописи, попытки предпринимались неоднократно, однако суверенитет Литвы ни разу не был нарушен.

Положение дел с «восстановлением Русскости» в рассматриваемом регионе резко изменилось после появления на исторической арене Немецких Христианских орденов – ордена Меченосцев, затем Ливонского и, в конце концов, Тевтонского. В изменившихся условиях появления в регионе мощнейшей военной силы мотивационные векторы Литвы и Руси подверглись естественному в таких обстоятельствах пересмотру – создались объективные условия к превращению вчерашних врагов в теснейших союзников.

Причины такого изменения мотиваций широко изложены в современной научной литературе, поэтому здесь не рассматриваются, и в двух словах формулируются следующим: крестоносцы несли с собой не только насильственную Христианизацию по Католическому образцу, он еще добивались колонизации захваченных территорий. Эти цели Немецкие ордена преследовали не только в отношении языческих племен, но и в отношении Православных земель, которые называли «еретиками». Таким образом, как перед язычниками, так и перед Православными возникала однотипная реальная угроза в лице крестоносцев, что являлось побудительным мотивом к созданию военной коалиции.

[Генрих] и [Герман] описывают Православно-языческое военное сотрудничество глубоко, с их слов это сотрудничество носило системный характер.

[Генрих, подразделы 9.2 и 9.3 и 9.4]

[Герман, 11]