Действительно, таких Балтских топонимов на территории современной Беларуси сохранилось огромное число. Все они возникли до нашей славянизации, когда мы были еще Балтами и, действительно, находились в прямом родстве с Летувисами. Все говорит о том, что еще 700-800 лет назад мы прекрасно понимали друг друга без переводчиков, о чем будет подробно изложено ниже.

 

Однако спор об историческом наследии ВКЛ ведут не наши предки, а современное поколение. А реалии нашего времени таковы, что историческая дивергенция Беларусов и Летувисов превратила нас в народы разных языковых групп и разных культур, между которыми уже больше различий, нежели сходства. Но наше общее Балтское прошлое – это только наше Балстское прошлое, это неотъемлемая часть только нашей культуры. Беларусы не претендуют на многие Славянские топонимы, которых немало на территории современной Летувы.

 

В качестве примера рассмотрим выводы известного Летувского историка Т. Баранаускаса, опубликованные на его сайте «Средневековая Литва», к статье «Адам Мицкевич. Славянская литература. Лекция XV».

 

«... Адам Мицкевич (1798–1855) является наиболее известным поэтом земель Великого Княжества Литовского. Родившийся в Новогрудке (в современной Беларуси), спустя три года после гибели Великого Княжества Литовского, он был горячим патриотом Литвы. Происходя из Литовского рода Рымвидов-Мицкевичей, который в XVII веке переселился в Новогрудок из этнической Литвы (Радуньского прихода), он вырос в Белорусском и Польском окружении. Он писал по-польски, но все его мысли и мечты были связаны с Литовским народом. Он немножко подучил Литовский язык, чтобы понять Литовские народные песни, и писал романтические поэмы о прошлом Литвы. Нынешние Литовцы, Поляки и Белорусы считают Адама Мицкевича своим поэтом. В лице Адама Мицкевича все культурные традиции Великого Княжества Литовского объединились, чтобы создать величественный памятник раннему периоду истории Литвы ...».

 

Первое. Под «Литовским родом Рымвид-Мицкевичей» Т. Баранаускас и сам А. Мицкевич подразумевали разные народы, которые сейчас принято называть историческими Литвинами и историческими Жемайтами. Доказательств заявлению, что А. Мицкевич был этническим Летувисом, никто до сих пор не отыскал, а вот свидетельств о том, что А. Мицкевич был Славянином, как и его предки, более чем достаточно.

 

Второе. «Переселился в Новогрудок из этнической Литвы (Радуньского прихода)». Даже сейчас Радуньский район Гродненской области входит в состав Беларуси, его насильно не отдали Летуве даже при Сталине в 1940 году. Как минимум установлено, что в тех краях практически не было Летувисов при первой всероссийской переписи населения 1897 года.

 

Третье. «Он писал по-польски, но все его мысли и мечты были связаны с Литовским народом [Т. Баранаускас явно подразумевает только Летувский народ]. Он немножко подучил Литовский язык». «Горячий патриот Литвы» А. Мицкевич никогда не говорил по-летувски, не написал на нем ни строчки, даже о том, что он «немножко подучил Литовский язык» свидетельств отыскать не удалось. Смешно даже сопоставить противоположные по смыслу утверждения «горячий патриот Литвы» и «немножко подучил Литовский [Летувский] язык», то есть факт незнания «родного» Летувского языка! Нет ни одного места в его творчестве, в котором он описывал бы именно Летувскую культуру. Все его образы (самые яркие – Княжны Живила и Гражина) во всех произведениях, в которых так или иначе затрагивается ВКЛ, чисто Славянские. Все его творчество, включая его знаменитую строку «Литва! Моя Отчизна!», совершенно не о Литве Летувской, а о Литве Беларуской. Его поэма «Свитязянка» («И Новоградок виден был вдали, Литвы прекрасная столица») как раз о Литве, которая расположена именно в Беларуси и которую А. Мицкевич горячо любил и переживал за ее судьбу (озеро Свитязь расположено в Гродненской области). Даже его стихотворение 1825 года «Корчма в Упите» говорит о Славянской Литве, хотя Упита расположена сейчас в Летуве («Громадный замок был там, где корчма стоит, И в нем Сицинский жил, богат и именит» – не знал А. Мицкевич в Упите никаких землевладельцев Синицкисов, Синицкий здесь представитель именно Славянской Литвы).

 

Четвертое. «Он писал по-польски, но все его мысли и мечты были связаны с Литовским [Летувским] народом». Это ключевой вывод Т. Баранаускаса, который базируется на базовом тождестве Летувской ревизионистской историографии «историческая Литва это современная Летува». Это тождество, напомним, было приянято в середине 19 века без должной историографической поддержки, то есть без летописных доказательств. Поэтому и доказательств такому выводу Т. Баранаускаса нет никаких, а возникших противоречий невероятное множество.

 

С такими «анализами» можно записать в Летувисы кого угодно. Однако, отдадим Летувской стороне должное, с подобными «анализами» в последнее время приходится сталкиваться все реже и реже. На самом деле творчество А. Мицкевича, как и творчество других грандов того времени, выявляет устоявшийся стереотип 19 века о Литве как о Славянском крае. О стереотипности представления Литвы в произведениях 19 века мы детально остановимся в специальном разделе – это одно из ведущих доказательств литвинизма.

 

Приведем шокирующий для нас пример. [Герман] в своем крайне значимом сочинении неоднократно упоминает Западных Славян Вендов-Венедов, пришедших в Латвию с правого берега Эльбы после их изгнания оттуда Немецкими феодалами. Так как эти цитаты являются красноречивой параллелью с аналогичным исходом Западных Славян Вильцев-Лютичей, эти свидетельства [Германа] Летувской стороне необходимо отвергнуть во что бы то ни стало.

 

Но как это сделать, если первоисточник не подлежит никаким сомнениям, а контраргументов быть просто не может? Как это сделать, если имеется масса научной литературы, посвященной присутствию в Латвии Западных Славян? Вот тогда и берется на вооружение рассматриваемый метод: а отыщите-ка нам археологические подтверждения присутствия в Латвии этих самых Вендов-Венедов! Нет и следов от них, значит, их в Латвии никогда и не было!

 

И не беда, что аналогичных археологических подтверждений нет и многочисленным Летувским тезисам, здесь они применяют метод 14.5. С таким подходом можно и Грюнвальдскую битву поставить под сомнение – находок с полей сражения несопоставимо мало с ее летописным масштабом.

 

Удивительно, но этот метод 19 века не только жив в веке 21, но им довольно широко пользуются! В качестве примера приводим классику Летувского историографического жанра, но не в исполнении Летувских ревизионистов 19 века, а в исполнении современного Летувского историка.

 

Т. Баранаускас в своей статье «О языке Великих Князей Литовских и знати ВКЛ до XV века и дальнейших судьбах Литовского [Летувского] языка. Различие между разговорным и письменным языками» пишет: «... Разговоры о "государственном языке" в средневековой Литве и рассуждения о разговорном языке по языку грамот отражают лишь непонимание специфики того времени, когда письменность играла лишь вспомогательную роль в культуре Литвы [Летувы], основанной на устном слове. Средневековые правители Литвы не писали и даже не подписывали своих грамот. Они всего лишь запечатывали их своей печатью. Грамоты и писали, и читали писари, при этом язык грамоты не имел никакого значения, так как Великому Князю содержание грамоты передавалась на его разговорном языке. Разговорным же языком правителей и знати до Казимира Ягеллончика был Литовский [Летувский], а при Казимире мог быть уже и Польским, который ему был родным, хотя его еще обучали и Литовскому [Летувскому] ... Парадокс, но первые Литовские [Летувские] государственные документы появляются тогда, когда Литовский [Летувский] язык был уже вытеснен из окружения Великих Князей Польским языком ... Конечно, Литовские [Летувские] грамоты Владислава Вазы от 1639 и 1641 гг. не доказывают, что он говорил по-литовски [по-летувски] точно также, как и Немецкие, Латинские и Русинские грамоты Витаутаса ничего не говорят о его разговорном языке ...».

 

Ключевыми мыслями этого эссе являются «непонимание специфики того времени», «письменность играла лишь вспомогательную роль в культуре Литвы [Летувы], основанной на устном слове» и «язык грамоты не имел никакого значения». Вот таким образом и родились основные Летувские мифы о Летувском происхождении Великих Князей Литовских и их Летувском разговорном языке. А из фразы «грамоты и писали, и читали писари» явно вытекает, что Великие Князья Литовские были ... безграмотными, безынициативными и позволили свершиться «тотальному заговору Славянских писарей ВКЛ», которые посмели переписать историю ВКЛ на Славянский лад.

 

Понятное дело, что доказательств таким суждениям нет ни одного. Однако это не мешает преподавать основы Летувского ревизионизма в курсе общего образования лишь на основе подобного рода субъективных тенденциозных суждений. С таким же успехом легко можно «доказать», что «утка по-пекински» это древний Летувский рецепт, потому что «мы не понимаем специфику того времени», а понимают только Летувские историки.

 

Рассмотрим на примере цитаты из «Галицко-Волынской летописи»: «... устремившись на град Литва, не увидела ничего, только головешки те, псов тычущих по городищу. Тужа и плеваясь, по-свойски говорила: "Янда", к Богам взывая своим, Андаю и Дивириксу, и всех Богов своих поминая, называемых бесами ...». В этом историческом эпизоде нет и намека на Летувское происхождение слова "Янда", однако согласно принципа "Если оно не Славянское, значит оно Летувское" делается вывод о Летувском начале Литвы.

 

При этом отбрасываются любые контраргументы: другие цитаты из этой же «Галицко-Волынской летописи», говорящие о диаметрально противоположном, о плохой объяснимости слова с позиций современного Летувского языка, о древних Чешских и Польских фамилиях Янда (Якуб Янда, Кристина Янда, Франтишек Янда), о трактовке этого слова словарем Даля как "нижней меховой одежде женщины шерстью вовнутрь", о Андае и Дивириксе как заимствованиях в наш регион из Западной Европы.

 

Для наглядности снова обратимся к той же статье Т. Баранаускаса «О языке Великих Князей Литовских и знати ВКЛ до XV века и дальнейших судьбах Литовского [Летувского] языка. Различие между разговорным и письменным языками». Он приводит цитату из «Послания Гедимина. Вильнюс, 1966, с. 126-136»: «... Из сообщения посланцев Папских легатов 1324 года: "Тогда в ответ он [Гедимин] начал говорить, что не приказывал писать этого [о желании принять крещение], а если брат Бертольд написал, то пусть это падет на его голову ... И, короче говоря, Король [Гедемин] целиком подтверждал содержание послания, исключив только крещение, поскольку он не желал креститься ... После этого на следующий день переводчик Короля, Христианин, позвал нас на подворье братьев миноритов. Там мы нашли Королевского уполномоченного вместе с его советниками в присутствии братьев доминиканцев и миноритов, и этот-то Королевский уполномоченный спросил у братьев-миноритов, кто [писал] первое послание, направленное апостольскому наместнику. Брат Генрих ответил, что то послание, с которым Король направил своего собственного посла в город, писал он сам. С послом [же] тем в дороге обошлись плохо, бросили в темницу и морили голодом, а послание господину Папе было переслано. Тогда [уполномоченный] спросил у брата Бертольда, не он ли составлял послание, будто Король хочет креститься. Тот отвечал, что он составлял послание, которое было направлено через советников Риги, и в нем ничего не писал, кроме исходившего из уст самого Короля, что тот-де желает быть покорным сыном и войти в лоно святой матери-церкви, принять Христиан и, короче говоря, прославить веру Христову, ибо он осознал свое [духовное] заблуждение. И уполномоченный сказал в ответ так: "Значит, ты припоминаешь, что Король не приказывал тебе писать о крещении?" Тогда сам Бертольд и брат Николай из Ордена доминиканцев и мы все возразили, что быть покорным сыном и войти в лоно святой матери церкви есть не что иное, как крещение. На это уполномоченный и брат Николай сказали в ответ, что именно брат Бертольд был тем, кто ввел Короля в столь великое заблуждение, и, сказав так, они удалились." ...».

 

Итоговый тезис Т. Баранаускаса из этого источника выглядит следующим образом: роль устного слова превалировала над словом письменным, а роль писарей при Великих Князьях Литовских была настолько велика, что они легко могли ввести их в заблуждение. Этим эпизодом он обосновывает знаменитую Летувскую теорию о «тотальном заговоре Славянских писарей».

 

Однако вырванный из общего контекста событий единичный документ не дает нам полной картины происходящего. Добавляем в картину красок из других первоисточников.

 

Вот что пишет про эти же события [Герман]: «... В 1323 г. Рижские бюргеры послали письма от имени Литвинского Короля [Regis Letwinorum – Короля Летвинов] в приморские города и к Папе Иоанну 22-ому того содержания, что Король хочет креститься со всем своим народом. Для этого Папа прислал в Ливонию одного Епископа и аббата, которых братья Ордена направили к Королю вместе с посланниками Епископов. Но Король отвечал, что он никогда не думал ни о вере, ни о Крещении, если же они хотят вести переговоры о мире, то он согласен, в противном случае они увидят, удастся ли им выбраться из его земли. Таким образом Король принудил их к заключению вечного мира. Когда мир был подписан и снабжен печатями, Король созвал войско и, безопасный от нападения со стороны Ливонии и Пруссии, перешел границу, которую и опустошил со всеми соседними землями ...».

 

Теперь история с крещением Гедемина представляется куда более полно – «крещение» была необходимой частью заранее спланированного Гедемином мероприятия. Добавляем самых ярких красок от [Петр-2]. После победоносной серии вторжений в 1323 году, видя реальную угрозу со стороны окрепшей Литвы, многочисленные послы Папы Иоанна 22-ого «... пришли в город Рижский ...», где «... заключили мир между упомянутыми Королями и их подданными [Архиепископом Рижским, городом Ригой с Папой] ...». Создалась Ливонская коалиция, имевшая целью заключить мирный договор с Литвой, а также «... чтобы они крестили Короля Литвинов и Рутенов [Гедемина] ... После этого легаты послали официальных гонцов к Гедимину, Королю Литвинов, чтобы предложить ему дело, порученное им Апостольским престолом, и тщательно разузнать, не собирается ли он с народом Королевства своего принять благодать Крещения и, порвав с идолопоклонством, смиренно почитать имя Господа нашего Иисуса Христа ...». И был заключен «... договор между язычниками и Христианами [то есть между Ливонией и ВКЛ] ...», положения которого были скреплены отдельной грамотой от 20 октября 1324 года, в которой «... повелели властью Апостольской строго соблюдать его, прибавив, что, кто бы ни нарушил случайно этот мир ... подлежит за это приговору отлучения [от Церкви] ...». Когда «... братья и прочие Христиане земли Ливонии и Пруссии и других соседних пределов неколебимо верили, что не должны отныне вести сражения, и уже думали перековать мечи свои на орала ...», Гедемин, «... все свои усилия обратил на погибель веры и христиан [и] повелел, чтобы Давид, его кастелян Гарты [Давид Гродненский, Гарта – это Гродно], с сильным войском вошел в землю Мазовии ...» 21 ноября 1324 года. Там войском Литвинов было устроено настоящее побоище: «... город Епископа Плоцкого, называемый Полт [Площе], и 130 деревень упомянутого Епископа и Князя Мазовии, и многие поместья служителей церкви и знати, и 30 приходских церквей и часовен со многими молельнями, посвященные во славу Божию, разгромили огнем и мечом ... людей обоего пола уничтожили они свыше 4 тысяч, одних убивая, других уводя в вечный плен ...». Днем позже, 22 ноября 1324 года «... этот Король [Гедемин] послал другое огромное войско на Ливонию, которое ... вошло в волость, называемую Росиген, и опустошило ее огнем и мечом ... эти два войска послал тот Король [Гедемин] на погибель Христиан, когда еще гонцы легатов апостольского престола находились при нем, исполняя упомянутое дело. Вот каким проклятием ответил этот предатель на принятие обряда крещения ...». 25 ноября 1324 года «... гонцы легатов вернулись в Ригу, а с ними один знатный Литвин, будто бы второй после Короля [Гедемина]. Он от лица этого Короля в присутствии стоящих вокруг легатов и множества прелатов и прочих Христиан возгласил, что они никогда не дождутся никакой грамоты о согласии Короля на Крещение свое или своих людей ... и он не повелит проповедовать такого в Поморских городах и провинциях [в Жемайтии], добавив, что этот Король силой Богов своих поклялся, что никогда не примет иного вероисповедания ...». Ответ был передан Папе Иоанну 22-ому.

 

И в конце добавим общепринятое в научных кругах заключение к истории о крещении Гедемина, из ложенное в пояснениях к [Петр-2]: «... Вопрос о крещении Гедимина освещается в международной историографии и во многих отношениях спорен. Бесспорно, что намерение Князя принять Христианство (по католическому обряду), выражаемое в его посланиях к Папе Римскому, было обусловлено политическими причинами: в 1322 г. он стремился к миру с Орденом и Ливонией, заключил его 2 октября 1323 г. и старался удержать в ноябре 1324 г. Союз с сильным западным соседом был необходим для проведения более активной политики на востоке (Русь). В переговорах с Папскими легатами Гедимин проявляет себя искусным дипломатом, к тому же (в силу многоэтничного характера Великого Княжества Литовского) весьма терпимым к религиозным обрядам Русских и Поляков (См.: Forstreuter К. Die Bekehrung... S. 258 — 260; Idem. Die Bekehrung Gedimins. S. 58 — 59; Idem. Die Bekehrung des Litauerkonigs Gedimins). Удачно, с нашей точки зрения, охарактеризовал отношение Гедимина к крещению С. Роуэлл: это была позиция "выжидания" ("wait and see"). "Он был достаточно хитер, чтобы не обратиться решительно к крещению, пока не обретет уверенности, что крещение — это наиболее действенный способ нейтрализовать тевтонскую угрозу Литве. Но он был вполне готов подписать мирный договор с врагами-католиками, если бы условия оказались подходящими" (Rowell S. С. Lithuania... P. 211) ...»

 

В итоге из всех этих документов следует, что к 1323 году для ВКЛ сложилась неблагоприятная ситуация в войне с Тевтонским и Ливонским Орденом, связанная с созданием единой коалиции против ВКЛ. Желая взять необходимую передышку, Гедемин использовал козырную карту в переговорах – он действительно пообещал креститься. Свое желание он продиктовал не кому-нибудь, а послам Ливонского ордена (брату Бертольду), об этом желании знала вся Рига, знали об этом и в Ватикане. Пока шли письма по маршруту Вильня – Рига – Рим – Рига – Вильня, пока из Рима через Ригу прибыли Папские легаты, прошло много необходимого Гедемину времени. Задумав хитроумный план, собрав для этого необходимые силы, Гедемин заключил мир с Ливонией, затем отрекся от обязательств креститься и, нарушив мирный договор, сам вероломно напал на Мазовию и Ливонию. Вот такая неприглядная вышла история с крещением Гедемина, в которой Гедемин представляется нам с самой неприглядной стороны...

 

И в итоге по сумме всех источников получаем, что формулировка «желает быть покорным сыном и войти в лоно святой матери-церкви» это действительно в устах Гедемина в 1323 году означало «не что иное, как крещение». Но в 1324 году, когда время было выиграно и войска собраны, по прибытии в Вильню Папских послов Гедемин отрекся от своих же слов вот таким вот хитроумным способом, обвинив во всем писаря. Уполномоченный же Гедемина, естественно, подыграл своему Князю, заявив послам, что это писарь Бертольд ввел Гедемина в «столь великое заблуждение».

 

Добавим важный момент, который сознательно упущен Т. Баранаускасом, что Гедемин диктовал Немецкому писарю для перевода своего послания на Латынь. А для этого действительно были нужны подготовленные люди – на Латыни никто в Европе не говорил. Также добавим, что аналогичных «претензий» к Славянским писарям история не знает.

 

Ну и самое главное – опытный историк Т. Баранаускас наверняка знает все перечисленные здесь источники, описывающие данное событие, однако явно прибегнул к подтасовке, выбрав только один, подходящий для своего тезиса. В жертву была принесена общепринятая в научных кругах истина, противоречащая тезису Т. Баранаускаса, а это уже фальсификация выводов методом подтасовки исторических фактов, Применение подобного рода методов – это самая настоящая антинаука.

 

Для корректности данного раздела вынуждены заметить: увы, методом подтасовки пользуется и Беларуская сторона.

 

Минск, май 2013 год

dodontitikaka@mail.ru