«... В наше время у Литовцев [Литвинов] особенно знамениты были два мужа: Константин Князь [в оригинале – Knes] Острожский ... мне не посчастливилось повидать его, несмотря на то, что я часто бывал в Литве, когда он был еще жив, и Князь Михаил Глинский. Константин множество раз разбивал Татар ... Воспитанный в немецких обычаях, он [Михаил Глинский] вернулся на родину, где пользовался большим влиянием и занимал высшие должности при Короле Александре, так что тот все сложные дела решал по его мнению и усмотрению. Случилось, однако, что у него вышла из-за Короля ссора с Иоанном Заберезинским, воеводой Трокайским [Трокским] ...». Далее следует пространный обзор внутриполитических дрязг между Михаилом Глинским и Иваном Заберезинским, в которых автор осведомлен вплоть до последних мелочей. Из этого очень компетентного рассказа мы узнаем, что и Михаил Глинский, и Ивам Заберезинский были влиятельнейшими людьми при дворе Великого Князя Александра.

РЕМАРКА 1. Оригинальное написание титула Константина Острожского именно Knes, а не его Латинский аналог, принятый в Европе. Подчеркиваем, что это – чисто Славянский термин, в Западной Европе такого не существует, его прямой аналог – Герцог. Кто ввел в официальную геральдическую номенклатуру ВКЛ этот дворянский титул – предки Летувисов или Беларусов?

РЕМАРКА 2. Автор называет Литвинами Константина Острожского и Михаила Глинского. Так кого именовали Литвинами в первой половине 16 века – предков современных Летувисов или предков современных Беларусов?

РЕМАРКА 3. Речь идет о влиятельнейших людях ВКЛ, фактически делавших ее внутреннюю и внешнюю политику. Так кто правил Литвой в первой половине 16 века – предки современных Летувисов или предки современных Беларусов?

«... Случилось однажды, что по его приказу поехали в Троки за овсом для королевских лошадей. Тамошний воевода Иоанн Заберезинский – а это в четырех милях от Вильны ...».

РЕМАРКА. Этой цитатой передаем стереотипные названия городов Троки и Вильна, [Гербенштейн] не слышал ни Тракая, ни Вильнюса, а это значит, что в повседневном обиходе в Литве 16 века не было таких Летувских стереотипов.

«... По их [Литвинским] обычаям, Королю надо было выступать в поход, его везли [так как Александр был серьезно болен]. Все дела были в руках Князя Михаила [Глинского] и некоего дворянина по имени Кишка, но и этот последний тоже заболел, так что всем управлять пришлось Князю Михаилу. В общем, с делом он справился успешно: Татары потерпели жестокое как никогда поражение ...».

РЕМАРКА. Военный поход 1506 года, в котором, по-видиимому, и сложил голову последний автор «Хроники Быховца». Им руководили безусловные Славяне – так кто командовал войсками ВКЛ – предки современных Летувисов или предки современных Беларусов?

«... Сам он [Михаил Глинский] отправился против Иоанна Заберезинского, находившегося тогда в своем имении около Гродно, в котором мне пришлось однажды переночевать ... Покончив с этим [убив Ивана Заберезинского], Михаил двинулся с войском к крепости Минску ...».

РЕМАРКА. Речь идет именно о Литве, то есть Гродно и Минск это Литва в стереотипах первой половины 16 века, в современных стереотипах это Беларусь.

«... А когда он [Михаил Глинский] обманулся в своих ожиданиях относительно Государя [Московского], то хотел снова вернуться в отечество [в Литву] ...».

РЕМАРКА. Неспроста Гербенштейн связал Михаила Глинского и Литву через понятие «отечество» – это стереотип, с помощью которого автор передает нам факт, что для Глинского Литва была настоящей родиной.

«... И если те не получат подношений, то не решат и не постановят ничего хорошего наместнику [в оригинале – Namestnick], то есть к управляющему делами ...».

РЕМАРКА. И в этом элементе [Гербенштейн] передает сперва прямую транслитерацию на Латынь Славянского слова «наместник», которую для Европейского читателя переводит как «управляющий делами». Так чьи предки могли пустить в оборот в качестве стойкого базового стереотипа именно такую фонему?

 «... Кроме тех, которые водятся и в Германии, в Литве есть бизоны [Bisontes], буйволы [Uri], лоси [Alces], по-другому называемые онаграми, то есть лесными лошадьми. На своем языке Литовцы [Литвины] называют бизона зубром [Suber], немцы зовут его аurох ... Буйволы водятся в Мазовии, на тамошнем языке называют их турами [Thur], а у нас, Немцев, настоящее имя для них urox ... Тот зверь, которого Литовцы называют на своем языке лосем [Loss], по-немецки именуется Ellend, некоторые же называют его по-латыни alces ... На степных равнинах около Борисфена, Танаиса и Ра водится лесная овца, именуемая Поляками солгак [Solhac], а Московитами – сайгак [Seigack] ...».

РЕМАРКА. Какие это «Литовцы» в современном понимании могли зубра называть именно «зубром», а лося – «лосем»? Конечно, это были Литвины, предки современных Беларусов. Элемент имеет самую высокую степень верификации, так как содержит параллельные Московские, Польские и Немецкие термины, совпадающие с современными. А это означает одно – [Гербенштейн] слышал именно «Беларуские» определения лося и зубра.

И в заключение несколько описательных слов о Литвинах. «... Промысел Литовцев [Литвинов] составляют мед, воск и поташ ... Климат суров, животные всех пород малорослы, хлеба там в изобилии, но посев редко достигает зрелости, так что снопы сушатся и дозревают в специально устроенных для этого помещениях. Народ жалок и угнетен тяжелым рабством ...».

РЕМАРКА. Эти слова мы приводим с целью еще раз акцентировать внимание на правдивости записок [Гербенштейна]. Этот элемент верифицирует его труд как зеркальное отражение реальной Литвы первой половины 16 века, чем он и ценен.

15.25.4.4. ЖЕМАЙТСКИЕ И ЛИТВИНСКИ ЛОШАДИ

«... Этот народ [Литвины] носит длинное платье, вооружены они луками, как Татары, и копьем со щитом, а также саблей, как Венгры. Лошади у них хорошие, причем холощеные, и без железных подков, уздечка легкая ...».

«... Лошади у них [у Жемайтов] так малы, что прямо не верится, как могут они (НГ под (седлом) таких тяжелых людей) выполнять столько работ: они служат и [на войне] в походах, и [дома] для обработки полей ...».

РЕМАРКА. Этот примечательный элемент подтверждает разительные отличия между Литвой и Жемайтией в части домашнего животноводства, выведенные нами в разделе 15.13.5.3. Эти различия, прослеживаемые на протяжении более двух столетий, говорят не только об изначальных отличиях культур Литвинов и Жемайтов, но и об очень слабом культурном обмене между ними.

15.25.4.5. О ЖЕМАЙТИИ

Итак, в отличие от Славянских Княжеств, [Гербенштейн] от Литвы четко выделил Жемайтию, вот какими глазами он ее видел. «... Ближайшая к Литве область – Жемайтия, по-латыни Самогития [Samogithia], а по-русски Жамойтская земля [Samotzka semla]. Она лежит к северу от Княжества Литовского, принадлежа к тому же что и оно Великому Княжеству, и доходит до самого Балтийского моря, и где на протяжении четырех Немецких миль отделяет Пруссию от Ливонии. Она не замечательна никакими городами или крепостями, разве что после моего путешествия было что-либо выстроено. Государь назначает туда [из Литвы] начальника, которого на своем языке они называют Starosta, то есть "старейший" [senior, der elter]. Ему не приходится опасаться, что его уволят от должности, разве только по каким-нибудь очень веским причинам, обыкновенно же он остается на своем месте до конца жизни. Там есть Епископ, подчиняющийся Римскому первосвященнику, Крещены они были одновременно с Королем Ягайло, принявшим имя Владислава, и Литовской землей. Жители этой страны, как правило, высокого роста, а дети родятся у них то необыкновенной величины, то прекрошечные, прямо-таки карлики, которых они обычно называют карлами [Carln]. Одеваются Жемайты бедно, причем чаще всего в пепельно-серые цвета. Живут они в низких и очень длинных хижинах, плохих домах, внешне напоминающих длинные овины или хлевы для скота. Посредине в них поддерживается огонь, и когда у него восседает отец семейства, он может все время видеть скот и всю домашнюю утварь, ибо у них в обычае держать скотину под той же крышей, под которой живут они сами, без всякой перегородки: коня, свинью, быка и так далее, стоящих вокруг. Крайне редко у них можно увидеть отгороженные спальные комнаты. Более богатые и знатные употребляют рога буйволов в качестве кубков. Это люди смелые. В бою они пользуются панцирем и прочим разнообразным вооружением, главным же образом копьем, как у охотников, оно служит оружием и для всадников ...».

РЕМАРКА 1. «По-латыни Samogithia, а по-русски Samotzka semla» – напомним, что Русским языком обозначен официальный язык Литвы Львом Сапегой (смотри раздел 15.5). Это вовсе не показывает тогдашние Беларуские земли как «Русь», а наоборот, подчеркивает Славянскость тогдашней Литвы – современной Беларуси.

РЕМАРКА 2. «Она лежит к северу, от Княжества Литовского» – современная Летува также лежит к северу от Беларуси.

РЕМАРКА 3. «Она не замечательна никакими городами или крепостями» – это говорит о второстепенности Жемайтии по отношению к Литве. Одновременно это означает, что упоминаемые в тексте Троки автор однозначно относит к Литве, что подтверждает цитата «... когда я, возвращаясь из первой поездки в Московию, приехал в Литву, в Вильну, и поехал посмотреть на буйволов за четыре мили оттуда в Троки ...». Одновременно этот элемент косвенно утверждает, что граница между Литвой и Жемайтией по понятиям [Гербенштейна] проходила между Троками и Кауной-Ковно, так как Кауны-Ковно он не знал, хотя был и в Литве, и в Жемайтии. Это согласуется с нашими выводами из раздела 15.24.7.

РЕМАРКА 4. «Государь назначает туда [из Литвы] начальника, которого на своем языке они называют Starosta, то есть "старейший" [senior, der elter]» – и в этом месте [Гербенштейн] приводит нам местную «Литовскую» Славянскую фонему «староста», которую для Европейского читателя дополнительно разъясняет. Так кто мог пустить в официальную номенклатуру должностей ярко выраженный Славянский термин – предки современных Летувисов или предки современных Беларусов?

РЕМАРКА 5. «Крещены они [Жемайты] были одновременно с Королем Ягайло, принявшим имя Владислава, и Литовской землей». [Гербенштейн] говорит нам еще один стереотип о том, что Литва изначально была землей язычников. По совокупности всех цитат мы имеем, что это были Славяне язычники.

РЕМАРКА 6. «Ибо у них в обычае держать скотину под той же крышей, под которой живут они сами» – это указание на то, что [Гербенштейн] при описании Жемайтских домов использует контекстный смысл выделения отличительных особенностей, чего нет у Литвинов. И в этом косвенное указание на различия культур Литвинов и Жемайтов.

15.25.4.6. ЖЫВОЙТ – ЦМОК – ЗМЕЯ – УЖ

А сейчас покажем на конкретном примере, как Летувские историки используют свои уникальные методы «избирательного выбора нужных элементов» (смотри раздел 14.2) и «подтасовки» (смотри раздел 14.14). Далее мы разобьем одну большую цитату на несколько частей и продемонстрируем всю анатомию обмана и механизма возникновения Летувских доказательств.

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ ЦИТАТЫ. В Летувской литературе часто встречаем как доказательство следующую фразу: «... Там в этих уединенных местах и поныне очень много идолопоклонников, одни почитают огонь, другие деревья, солнце или луну. Есть и такие, которые кормят в своих домах неких змей на четырех лапках, напоминающих ящериц, только крупнее, с черным жирным телом, не более трех пядей в длину, называются они Giwoites ...».

РЕМАРКА. На этом основании Летувская сторона делает следующий вывод: раз «giwoites» по-летувски «змея», то под средневековыми Литвинами [Гербенштейн] подразумевал предков современных Летувисов.

Во-первых, здесь речь идет только о Жемайтии, а не о Литве, так как эта фраза часть пространного повествования [Гербенштейна] именно о Жемайтии, которое начинается со слов «Ближайшая к Литве область – Жемайтия» (смотри предыдущий раздел). В этом и заключается подтасовка фактов, рассчитанная на некомпетентного Беларуского оппонента – Летувская сторона бесстыдно опускает, что эта цитата относится к описании Жемайтии, и так же бесстыдно от себя фантазирует, что речь идет о Литве. Действительно [Гербенштейн] в Жемайтии мог слышать именно эту фонему. Было бы удивительно, если бы он ее там не слышал, как было бы удивительно не услышать во Франции «Бон жур», в Украине «Здоровеньки булы», а в Беларуси «Кали ласка».

Во-вторых, понятие «жывойт» относится к древнейшим религиозным терминам на всем ареоле обитания Балтов, его прекрасно знают в Беларуси с тем же самым значением «змеи». Этот термин перешел к Беларусам из дославянских Балтских времен и сохранился подобно таким же древнейшим Балтским архаизмам, как названия наших рек.

ВТОРАЯ ЧАСТЬ ЦИТАТЫ. Но цитата продолжается дальше. «... В установленные дни они производят в домах очистительные обряды и, когда змеи выползают к поставленной пище, всем семейством со страхом поклоняются им до тех пор, пока те, насытившись, не вернутся на свое место. Другие зовут их Jastzuka, иные же – Szmya. У них есть (определенное) время, когда они кормят своих богов: посреди дома ставится молоко, а сами они располагаются на коленях по лавкам; тут появляется змея и шипит на людей, как рассерженный гусь, и тогда люди молятся и поклоняются ей со страхом. Если с ними случается какое-либо несчастье, они приписывают это тому, что плохо кормили и принимали домашнее божество ...».

РЕМАРКА. А здесь мы имеем место с другими названиями этого животного – «Jastzuka» и «Szmya», в которых четко видим Славянские «Ящурка» и «Змея», при этом «Ящурка» имеет выраженный Беларуский акцент, иначе было бы «Ящерка». А эти термины откуда в Жемайтии, про которую идет речь? Да все очевидно – это заимствованные из Славянской Литвы стереотипные определения, синонимы «Giwoites-Жывойта». Вторая часть цитаты, всегда опускаемая Летувскими исследователями, это хрестоматийный пример их специфического метода избирательного выбора нужных элементов, который рассчитан на неподготовленного Беларуского оппонента.

ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ ЦИТАТЫ. Но и на этом еще не конец. «... Когда я, возвращаясь из первой поездки в Московию, приехал в Литву, в Вильну, и поехал посмотреть на буйволов за четыре мили оттуда в Троки, то мой хозяин, у которого мне случилось остановиться, рассказывал мне, что в тот год, когда я там был, он купил у одного такого змеепоклонника, крестьянина в лесу, несколько ульев пчел и оставил их на сохранение у этого крестьянина. Своими речами он склонил продавца к истинной вере Христовой и убедил убить змею, которой тот поклонялся. Спустя некоторое время он вернулся туда взглянуть на своих пчел и нашел того человека с обезображенным лицом: рот его жалким образом раздвинут был до ушей. На вопрос о причине такого несчастья тот ответил, что этим бедствием он наказан за то, что наложил свои нечестивые руки на божество – змею; так ему приходится искупать свой грех и смывать свою вину. Если же он не вернется к своей прежней вере, то ему предстоит претерпеть много еще более тяжкого. Хотя это случилось не в Жемайтии, а в Литве, я все-таки привожу это в качестве примера ...».

РЕМАРКА. Этот элемент еще раз подчеркивает, что фонема «Giwoites-Жывойт» была услышана [Гербенштейном] именно в Жемайтии, а не в Литве. Также здесь говорится о том, что язычество с общими Балтскими корнями процветало еще в первой половине 16 века как в Жемайтии, так и в Литве. Также выражено противопоставление Жемайтии Литве, для [Гербенштейна] это хорошо отличимые друг от друга регионы, это – не одно и то же.

ИТОГОВАЯ РЕМАРКА 1. На самом деле из всего контекста цитат мы можем заключить вовсе не Летувскую мечту-фантазию «раз "giwoites" по-летувски "змея", то под средневековыми Литвинами [Гербенштейн] подразумевал предков современных Летувисов». Из контекста этого описания четко вырисовывается совершенно противоположное: в первой половине 16 века Жемайты Жемайтии, говорившие в основном «жывойт», граничили с Литвинами Литвы, говорившими в основном «ящурка» и «змея», и та Жемайтия начиналась где-то на север за Троками, то есть та Жемайтия 16 столетия не соответствовала Летуве образца 1918 года по линии Вильня-Троки-Ковно только на 50-70 километров.

ИТОГОВАЯ РЕМАРКА 2. Представим, что авторы этих строк уподобятся Летувским исследователям и на основании встреченных фонем «jastzuka» и «szmya» сделают контрзаключение: «раз "jastzuka" и "szmya" по-славянски "ящурка" и "змея", то под средневековыми Жемайтами [Гербенштейн] подразумевал предков современных Беларусов». Боже, что подумает об этих авторах адекватный читатель?

На примере сравнения этих двух ненаучных выводов, Летувского и нашего, видна живучая мощь вдолбленных в нас в Советское время стандартных стереотипных штампов, которые позволяют Летувисам делать такие бессовестные выводы.

ЦМОК. Усилим антилетувские аргументы еще одним доказательством, что в бесспорно Беларуских землях в древности поклонялись змее. «Вестник Западной России. Год четвертый за 1865-1866 год, книга 8 том 3», раздел 4 статья «Гродненские письма» стр. 175 «... вот эти песни Западно-Русских духовных песен в честь святого Юрия, хотя и заметен в них оттенок местного жаргона ... В неделю порано – Свет свитае – Господь людей побуждае – Уставайте Христиане – Да молитесь Господу Богу – Да не веруйте поганому цмоку (змей семиглавый, гидра) – Да не давайте ему оброку – На године – По детине – А на день по человеку ... Скидай с себя шелковые шнуры – Да чепай цмока за крутые роги ... Дочь иде – И цмока веде ... [стр. 177] ... Эти песни записаны в Минской губернии, в г. Мозырь ...».

Аналогия этой песни с рассказом [Гербенштейна] очевидна, в них «цмок» и «жывойт» явные синонимы. Эта песня – пример борьбы Христианской церкви с языческими вековыми убеждениями, попытка сменить старые символы веры на новые, и этот старый символ веры очевиден – народ поклонялся цмоку. В современном понятии это мифологический персонаж, обозначающий дракона, семиглавую змею, но в отличие от традиционного образа дракона Беларуский цмок не враждебен человеку. Различают домового и лесного цмока, даже ставят равенство с домовым и лешим. Уже из современных представлений о цмоке можно легко догадаться, что изначально это была обыкновенная змея, жившая как дома, так и в лесу, ставшая символом поклонения, и только потом, обрастая легендами и человеческими страхами, эта змея превратилась в цмока.

И последнее. Автор этих строк провел самостоятельное исследование и методом опроса установил, что в Березинском районе Минской области прекрасно знают все ключевые слова этого раздела – и жывойта, и цмока, и змею. Народная память прекрасно помнит, что когда-то наши предки действительно поклонялись змее, а при выяснении рода этой змеи в том же Березинском районе часто и очень уверенно указывали ... на обыкновенного ужа.

15.25.4.7. РУСЬ – ПОНЯТИЕ И ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ, И РЕЛИГИОЗНОЕ

«... На семь миль выше Черкасс по Борисфену встретим город Канев, в восемнадцати милях от которого выше по реке находится Киев, древняя столица Руссии. Великолепие и подлинно царственное величие этого города явны в его развалинах и руинах его памятников. И поныне еще на соседних горах видны остатки заброшенных храмов и монастырей, а кроме того множество пещер и в них очень древние гробницы с телами, не тронутыми тлением ...».

РЕМАРКА. В данной цитате Киев – былая столица некой географической области, чье наименование Русь.

«... Ныне Вильна опоясана стеной, и в ней строится много храмов и каменных зданий ... но храмов Русских там гораздо больше, чем Римского исповедания. В Литовском Княжестве три Епископства Римского исповедания, а именно: Виленское, Жемайтское и Киевское. Русские же Епископства в Королевстве Польском и Литве следующие: Виленское, где ныне пребывает Архиепископ, Полоцкое, Владимирское, Луцкое, Пинское, Холмское и Перемышльское ...».

РЕМАРКА 1. А здесь Русь имеет чисто религиозный контекстный смысл, так как «... Столицей [Литовского] народа является Вильна ...».

РЕМАРКА 2. Судя по всему, в первой половине 16 века [Гербенштейн] под «Архиепископом Русским» имел ввиду Митрополита Киевского, главу всей Православной церкви ВКЛ, который тогда имел резиденцию в Вильне.

«... Соли у нее [у Литвы] нет и она покупает ее в Британии. Когда Христиерн был изгнан из Датского королевства, а на море бесчинствовали пираты, соль привозили не из Британии, а из Руссии, и теперь еще у Литовцев [Литвинов] в употреблении таковая ...».

РЕМАРКА. В этом элементе Русь понятие чисто географическое.

«... Как урожденный Русский он [Михаил Глинский] сначала исповедовал веру по греческому обряду, затем в Германии, оставив ее, перешел в Римскую, и уже в оковах, желая смягчить и укротить гнев и негодование Государя [Московского], снова принял Русскую веру ...».

РЕМАРКА. А здесь термин Русь снова термин чисто религиозный, который является синонимом понятию «Православный», так как ранее по тексту [Гербенштейн] рисовал Михаила Глинского как уроженца Литвы – «... В наше время у Литовцев [Литвинов] особенно знамениты были два мужа: Константин Князь Острожский ... и Князь Михаил Глинский ...».

ИТОГОВАЯ РЕМАРКА. Таким образом, [Гербенштейн] вкладывал в понятие Русь как самостоятельную географическую область, так и чисто религиозный контекст, что подтверждает наши выводы из раздела 15.22.

15.25.4.8. ПОЧЕМУ ВЫДЕЛЕНА ЖЕМАЙТИЯ И НЕ ВЫДЕЛЕНА РУСЬ

Так почему [Гербенштейн] так обтекаемо рисовал Славянские земли ВКЛ и так четко выделил среди них Жемайтию? Почему у него Михаил Глинский одновременно и Литвин, и Русский? После прочтения всего сочинения становится понятным, что он не мог в силу своей ограниченной компетентности четко разделить друг от друга схожие по своему содержанию Славянские регионы ВКЛ. Действительно, все они были Славянскими, говорили практически на одном языке, все они были в своем подавляющем большинстве Православными. В первой половине 16 века не существовало четко прописанных границ, такое деление мог произвести только местный житель, и [Гербенштейн] в такие дебри просто решил не вдаваться. Но вот неславянскую Жемайтию от остальных Славянских земель ВКЛ он различал без посторонней помощи, что и изложил в своих «Записках о Московии», тем самым четко противопоставив Жемайтию не только Литве, но всем Славянским землям ВКЛ.

15.25.4.9. МОСКОВИЯ И РУСЬ

Попутно отметим, что согласно стилю изложения [Гербенштейн] не считал Московию Русью. Вот типичные штампы, которые он применяет к Москве: «... земли подвластные Московиту ...», «... Великое Княжество Литовское с принадлежащими ему Княжествами граничит с землями Московитов ...», «... он не раз представлял из себя изрядную опасность и для самого Московита ...», «... так он вел себя и с Московитом ...», «... начав так, он рассказал, зачем прибыл в Московию ...», «... когда я, возвращаясь из первой поездки в Московию ...». И только в нескольких цитатах мы уловили некую связь этих понятий.

Таким образом, [Гербенштейн] передает стандартный стереотип первой половины 16 века, в котором Русь имела древнюю столицу Киев, следовательно, простиралась на окружавшие его земли, несла в себе Православное содержание, и только-только начинала отождествляться также и с Московией.

15.25.4.10. ГОТЫ

«... В этом заливе находится и остров Готланд, подвластный королевству Датскому. Большинство полагало, что с этого острова, шириной всего двенадцать миль, вышли Готы, но он слишком мал для того, чтобы на нем могло поместиться такое множество народу, прошедших и завоевавших затем такое множество пространных земель. Это не так. Готы вышли из Шведского Королевства, где и поныне есть большие области, носящие это имя. Все писавшие о происхождении Готов согласны в том, что те пришли из Сконе, по-латыни именуемого Скандией ...».

РЕМАРКА. Как видим, уже в середине 16 века Европа владела в целом верным представлением об историческом движении Готов (смотри раздел 15.16).

15.25.4.11. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. «Записки о Московии» были сформированы независимым сторонним иностранным очевидцем, поэтому изложенные в них стереотипные представления отражают реальное положение дел с максимальной достоверностью. Изложенные в этом труде понятия легли в основу стереотипного представления Европейцами Литвы первой половины 16 века.

2. [Гербенштейн] описал Литву, под которой более распознается современная Беларусь и совершенно нераспознается современная Летува по следующим критериям:

— по Славянским наместникам в регионах ВКЛ;

— по влиятельнейшим людям ВКЛ;

— по уникальным Славянским фонемам, приписываемым средневековым Литвинам: Неман, лось, зубр, наместник, староста, Князь;

— по сходности упоминаемых фонем рек и городов современным Славянским, а не современным Летувским версиям.

3. В первой половине 16 века единственные города, расположенные сегодня на территории Летувы и упоминаемые [Гербенштейном], имели Славянские фонемы Троки и Вильня, то есть в Литве образца первой половины 16 века не знали ни Тракая,. ни Вильнюса.

4. Пространно описывая Жемайтию и не уделяя места другим Славянским Княжествам ВКЛ [Гербенштейн] фактически противопоставляет Жемайтию не только Литве, но и другим регионам ВКЛ. Это очевидно:

— по общему контексту всего сочинения, смысл которого в том, что иностранец [Гербенштейн] не мог четко разделить Славянские Княжества друг от друга, и только неславянскую Жемайтию он мог без труда выделить из этой общей Славянской массы;

— по частному описанию отличительных культурных особенностей Жемайтов – культуре коневодства и культуре обустройства жилища.

5. [Гербенштейн] передает стандартный стереотип первой половины 16 века, в котором Русь имела древнюю столицу Киев, следовательно, простиралась на окружавшие его земли, несла в себе Православное содержание, и только-только начинала также отождествляться с Московией.

15.25.5. ИТОГОВЫЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ

1. Средневековые стереотипные представления о Литве и Литвинах были как о сугубо Славянской стране, о Литвинах – как о Славянах, отличных от Жемайтов. Это подтверждается контекстным анализом:

— верифицированных летописей;

— неверифицированных (легендарных) летописей;

— литературным творчеством литераторов мирового уровня;

— Западных путешественников 16 века;

— Российской историографии середины 19 века.

Во всех этих источниках легко обнаруживаются элементы, подтверждающие формулы «историческая Литва = современная Беларусь» и «исторический Литвин = современный Беларус».

2. Только в середине 19 века историческое стереотипное представление о Литве как о Славянской стране и о Литвинах как о Славянах стали меняться в общественном сознании общественности Российской Империи на новые формулы, предложенные Жемайтами. Это стало возможным:

— после зарождения идей Летувского исторического ревизионизма;

— только с помощью прямой поддержки Российской официальной историографии, которая, в свою очередь, была только инструментом в руках Российской Имперской политики по поглощению и растворению в Российской среде всех захваченных земель;

Замена этих стереотипных представлений стало активно навязываться сразу после национально-освободительного восстания Кастуся Калиновского 1860-1863 годов.

3. Прямая поддержка идей Летувского исторического ревизионизма Российской наукой середины 19 века определяется по:

— введенным новейшим историческим формулам, никогда не используемым в летописных источниках о ВКЛ: «Литовец = Жмудин + Латыш», «Славяно-Рус – Белорус», «Литовско-Русский вельможа Федька Острожский», «Русский боярин Огинский», «Русская Литва»;

— взаимоисключению этих терминов, что приводит к их очевидной абсурдности и говорит об их искусственности;

— наличию прямых попыток поставить знак равенства между историческим стереотипным понятием «Жмудь-Жемайтия» и «Литва», что еще больше противоречит другим новейшим формулам.

4. В факте введения новейших исторических понятий и формулы «Жмудь-Жемайтия = Литва» очевидно непонимание Российской исторической наукой середины 19 века предлагаемой Жемайтами новейшей исторической концепции. Российские авторы были не в состоянии понять предлагаемые Жемайтами формулы «историческая Литва = Аукшайтия» и «исторический Литвин = Аукшайт», поэтому вели свои доказательства согласно своему мировоззрению через введение новейших терминов, которые представляли собой бессмысленную смесь терминов исторических.

5. Если бы не было политической заинтересованности Российской Империи середины 19 века в претворении в жизнь стремления Жемайтов провести в историографии ВКЛ широкомасштабную ревизию, такие желания Жемайтов были бы моментально пресечены. Политическая заинтересованность Российской стороны в этом вопросе легко определяется конечной ролью России: в итоге претворения в жизнь идей Летувского исторического ревизионизма Российский захватчик превращался в «спасителя», а откровенно захватническая миссия Москвы на Беларуских землях превращалась в ее «освободительную» роль.