15.19.5. СХОДСТВО ЛИТВИНСКОГО И РУСИНСКОГО ДИАЛЕКТОВ ЕДИНОГО РУССКОГО ЯЗЫКА

Напоследок проведем короткое сравнение канцелярских диалектов, встречаемых в официальных документах, писанных на разных территориях ВКЛ. Для этого анализа мы сравнили документы, писанные явными Литвинами из «Актов издаваемых Виленской археографической комиссией. Том 30. Акты Трокского подкоморного суда. Вильна. Типография Русский почин и А. Г. Сыркина. 1904» с документами, представленными в «Актах, относящихся к истории Западной России, собранные и изданные археографической комиссией. Том 1. С-Петербург. В типографии 2 отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии. 1846» и писанными в Галиции, то есть явными Русинами.

Сразу приведем наш вывод: существенных отличий в стиле написания и используемом наборе слов мы так и не обнаружили. Общий канцелярский стиль изложения говорит о некоем едином стереотипном способе ведения делопроизводства в ВКЛ на протяжении всего времени его существования. Нами выявлены единичные и явно не системные диалектические особенности Литвинского и Русинского стилей, но в целом же мы заключаем, что так или иначе мы имеем дело с одним и тем же языком – с одной из устаревших форм Русского языка.

Приведем пример таких незначительных диалектических особенностей. «Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и изданные археографической комиссией. Том 1. С-Петербург. В типографии Эдуарда Праца. 1863» стр. 3 «6. 1400 [год]. Купчая на имение в Червонной Руси ... продал за 30 коп Русских безо дву коп ... а на то сведци: панно Мичко Куликовский ...». Если в Литве использовалось слово «Сведки» (свидетели), то в Галиции «Сведци», также в Галиции использовалось понятие «Русской копы», то в Литве «Литовской копы». Еще встречен ряд единичных изменений отдельных букв, но существенных различий в официальных документах мы так и не обнаружили.

Вместе с тем нельзя упустить, что эти пусть и несущественные отличия, присутствующие уже в конце 14 века, свидетельствуют о начавшейся дивергенции Литвинского (Беларуского) и Русинского (Украинского) языков. Приведем еще пример начала расхождения признаков. Так, Ягайло в письме Конраду Цольнеру на Латыни от 6 января 1388 называет Витовта и Токвила Vitaut и Tokwil, то есть не Русское Витовт, а именно Беларуское Витаут. Однако в других официальных документах тот же Витовт на Латыни пишется Withowd (например в «Привилеи Владислава Ягеллона и Александра Витовта данного в Гродно в год Господень 1413»).

Итак, в оригинальных текстах нет никакой «Летувскости» имен собственности (Витовтавасов и Токвиласов), а есть куда больше «Беларускости» (Витаут) на фоне общей «Славянскости» (Витовт). Таким образом, канцелярский язык ВКЛ, он же официальный язык делопроизводства, был единым на всей его территории и отличался незначительными диалектическими особенностями, но в целом все диалекты отвечали всем признакам, характерным для одной из устаревших форм Русского языка.

15.19.6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ

1. Западные Полабские Славяне пользовались одним Славянским языком.

2. Литвины и Русины ВКЛ пользовались одним языком, как государственным канцелярским официального делопроизводства, так и разговорным, который официально именовался «Русским».

3. Имеется ряд косвенных, но существенных свидетельств, что единый Славянский язык Западных Полабских Славян это не что иное, как тот самый официальный «Русский язык» ВКЛ.

4. Канцелярский язык ВКЛ, он же официальный язык делопроизводства, был единым на всей его территории и отличался незначительными диалектическими особенностями, но в целом все диалекты отвечали всем признакам, характерным для одной из устаревших форм Русского языка.

 

15.20. ПОЛОЖЕНИЕ 20: СЛАВЯНЕ ЛИТВЫ ПОСТЕПЕННО

ПЕРЕХОДИЛИ С БАЛТСКОГО ЯЗЫЧЕСКОГО ФАМИЛЬНОГО

СТАНДАРТА НА СТАНДАРТ ВОСТОЧНОЕВРОПЕЙСКИЙ ХРИСТИАНСКИЙ

Нередко можно встретить высказывания, которые коротко выражаются следующим образом: «Войшелк, Витень, Витовт, Ольгерд, Свидригайло, Любарт – все это имена не Славянские, их не могли носить Славяне, следовательно, все эти исторические персонажи – Летувисы». Этот стереотип, широко бытующий в сознании современных Беларуских поколений, был навязан Российской Империей не только для земель ВКЛ, но и для своих внутренних губерний еще в 18 веке, этот стереотип был с радостью подхвачен Летувскими историческими ревизионистами в середине 19 века. Советская историография со своей тенденциозной «советской партийностью» способствовала укоренению этой догмы в умах граждан, так как с ее помощью цель единения «трех братских народов» достигалась намного легче.

Вместе с тем надо признать, что сегодня такое утверждение в уважающих себя научных публикациях не употребляется ввиду очевидной абсурдности этого тезиса. Его научная несостоятельность выводится довольно просто, элементы этих доказательств уже приводились нами ранее.

ПЕРВОЕ. Не забываем, что Славяне зародились только в 4-6 веках и за тысячи километров отсюда – на берегах Эльбы. Не забываем, что в наши места они пришли не ранее 9 века, а реальная Славянизация нашей территории началась только с 10-11 веков. До этого времени наши предки были, по современной классификации лингвистов, изначально просто Балтами, а с первых веков нашей эры Балтами Западными (подробнее смотри раздел 15.16). Так что никаких «Славянских» имен у наших предков еще тысячу лет назад просто не могло быть, у нас были имена Балтские, что закреплено в древнейших Беларуских гидронимах.

ВТОРОЕ. Не забываем, что каждая этническая культура имеет свой исторически сложившийся стереотип имен собственных – так называемый национальный исторический фамильный стандарт. Имели свой фамильный стандарт и Балты, и Западные Балты, и Славяне той или иной территории.

ТРЕТЬЕ. Не забываем, что национальные исторические традиции для имен собственных (национальные фамильные стандарты) – понятие вовсе не постоянное и закрытое, а изменчивое во времени под воздействием как внутренних эволюционных процессов, так и внешнего влияния соседних культур. То есть для одного этноса могло быть присуще несколько национальных исторических фамильных стандартов в разное время.

ЧЕТВЕРТОЕ. Не забываем, что требования религиозных традиционных исторических стандартов для имен собственных имеют межэтнический характер и проникают в культуру этносов вместе с религией. Так, всем хорошо известно, что Православие и Католицизм имеют различные списки допустимых церковных имен собственных, то есть речь идет о различных Православном и Католическом фамильных стандартах, по которым легко определяется вероисповедание конкретной человека.

Этот раздел посвящен доказательствам следующих постулатов:

— исторические имена типа Войшелк, Витень, Витовт, Ольгерд, Свидригайло, Любарт это не национальный исторический фамильный стандарт предков Летувисов (или Беларусов), а стандарт религиозный межэтнический, а именно Балтский языческий;

— имена традиционных Православного и Католического фамильных стандартов могли использоваться язычниками;

— имена традиционного Балтского языческого фамильного стандарта могли использоваться Христианами;

— религиозные исторические фамильные стандарты – понятие межэтническое, и только религиозное;

— один этнос мог менять религиозный фамильный стандарт при переходе из одной религии в другую.

Вместе с тем на основе исторических первоисточников легко доказывается, что все исторические персонажи ВКЛ, носившие имена различных фамильных стандартов, – все поголовно были Славянами.

15.20.1. ОСНОВНЫЕ СЕМЕЙСТВА СРЕДНЕВЕКОВЫХ ФАМИЛЬНЫХ СТАНДАРТОВ

Здесь коротко коснемся только двух семейств исторических стандартов имен собственных, которые интересуют нас в разрезе настоящего исследования.

БАЛТСКИЙ ЯЗЫЧЕСКИЙ. Отличительная особенность – использование одного имени, отчество и фамилия не употреблялись. При выделении родства использовалась связка «Такой-то сын Такого-то», например у [Петра] про Литвинов «... Пинно, сын Драйко ...». Это Великие Князья Литовские Миндовг, Войшелк, Гедемин, Кейстут, упоминаемые [Петром] Пруссы Сабине, Гаувина, Станто, Тринта, Миссино, Жемайтские нобили Мансто, Сударг, Массио, Литвины Драйко, Пинно, Масин, Иесбуто.

Конечно, внутри этого огромного семейства стандартов имен собственных, объединенных общим языческим признаком, наверняка существовали внутренние этнические стандарты, тот же Полабский, Поморский, Прусский, Жемайтский, Русинский, Куршский, Литвинский, однако отделить их друг от друга по прошествии 700 лет уже невозможно.

ВОСТОЧНОЕВРОПЕЙСКИЙ ХРИСТИАНСКИЙ. Отличительная особенность – требует употребления не только Христианского имени, но и отчества и (или) фамилии. Как утверждают летописи, отчества появились раньше фамилии как минимум на одно поколение, и это первое отчество в дальнейших поколениях превратилось в фамилию: отец Римко, сын Иван Рымкевич, внук Петр Иванович Рымкевич (мог быть записан и как Петр Иванович из Рымкевичей или Петр сын Иванов из Рымкевичей).

Конечно, внутри этой совокупности фамильных стандартов существуют конфессиональные и этнические стереотипные стандарты, но их подробный разбор не входит в программу нашего исследования. Однако необходимо отметить, что Польский исторический фамильный стандарт отличается от Восточноевропейского тем, что в большинстве случаев не использует отчеств, а только имя и фамилию на Западноевропейский манер.

15.20.2. ДЕЛЕНИЕ СЛАВЯН НА ЯЗЫЧНИКОВ И ХРИСТИАН

Наш основной тезис о том, что пришлые в наши края Литвины-Лютичи изначально были язычниками, в то время как местные уже частично ославяненные Балты были частично Крещены в Православие, подтверждается еще в начале 15 века: [Л и Ж], 1413 год, Гродненская Уния: «... Там Король Ягайло с братом Витовтом перемирие и объединение тех двух народов, Польского и Литовского, обновили и подтвердили. Там же Король выдал той только шляхте Литовской и Русской, которые были Христианами, вольности, слободы и гербы ...».

И возникает вопрос – по каким критериям отсортировать язычников от Христиан, если и те и другие представители одного этноса? Казалось бы, очень просто – по критериям, указанным в предыдущем разделе, по трафаретным шаблонным стереотипам имен собственных. Например, из списка [Быховца] «... имена сыновей Кейстута шесть: Витовт-Юрий-Александр, Андрей Горбатый Полоцкий, Сигизмунд, Патрикей, Товтивил, Войдат ...» двоих последних можно отнести к язычникам, так как известно, что они умерли молодыми, так и не крестившись.

Но есть масса случаев, когда уже Крещенные язычники сохраняли за собой свои языческие имена – тот же Ягайло (а не Владислав), Витовт (а не Александр). Да и вопрос вероисповедания в контексте настоящей работы лишь вторичный, необходимо ответить на вопрос первичный – к какому этносу относились летописные носители и языческих, и Христианских имен.

15.20.3. ПРЕВРАЩЕНИЕ СЛАВЯН ИЗ ЯЗЫЧНИКОВ В ХРИСТИАН

Понятно, что при смене вероисповедания новая религия требовала замены традиционных фамильных стандартов. Эта смена стереотипных схем для имен собственных хорошо прослеживается в исторических документах для лиц Славянской национальности.

Приведем хрестоматийный двойной пример из [ВКЛ]: «... Гинвил дочку у Великого Князя Тверского Бориса по имени Марию, для которой и окрестился в Русскую веру, и дали ему имя Борис. И тот Гинвил, называемый Борис ... с той женой имел сына Рогволода, названого Василием ...». Язычник с показательным именем, имеющим еще древние Балтские корни, Гинвил по своему желанию сменил стандарт имен собственных с Балтского языческого на Восточноевропейский Православный. Однако язычество в те времена было настолько распространено, что требовало двойного именования и для его сына – Рогволода как язычника и Василия как Православного. Вместе с тем как в Гинвиле-Борисе, так тем более и в Рогволоде-Василии мы видим вовсе не Летувиса-Жемайта, а именно Славянина: на каком языке он собирался разговаривать в быту со своей женой Тверской Княжной, на каком языке он разговаривал с ее отцом, Тверским Князем? Контекст этого эпизода противопоставляет Гинвила семье Тверских Князей только по религиозному признаку, а по признаку этническому как раз их объединяет.

В этой цитате показана типичная смена стандарта имен собственных при смене религиозной характеристики исторического персонажа. Каждая вера устанавливает для себя исторически обусловленные рамки обрядовости, набор канонических шаблонных традиций, в том числе и в именах собственных. Весь набор исторически установившихся традиций принято называть церковностью, при смене церкви новая церковь требует соблюдения только своей церковности, что мы и видим в этом примере.

Еще раз приведем усеченные цитаты из «Archiwum książąt Lubartowiczów Sanguszków w Sławucie (Архив Князей Любартовичей-Сангушко в Славуче). В 7 томах. Львов. 1887-1910». Том 1, стр. 9 как пример смеси фамильных стандартов на представителях разных религиозных традиций: «... [при Свидригайло] Князь Давид Дмитриевич, Князь Русан Плаксич, Василий Данильевич, Федор Евлашкович, Хвороша и с братом Иваном, Григорий да Иван Несвижский, Хома Билюрмин, Васко Дрюкович, Гавсь Климан, Юрий Звинкеневич, Терть Максак, Гирдивид Белик, сын его Семен Войлович, Гриц с братом Степаном Калита, Иван Балакерович, Сас Горбачевич со всей братею, Семен Ясманович Трупецкий, воевода Глеб Евдокимович, Иван Жидович, Павел Петрович, Озарьич и Давид и Яков Мойшегол, Скушь воевода Новогрудский ...» и стр. 35 «... Великий Князь Свидригайло Литовский, Русский и иных, делаем знаменито этим нашим листом ... А при том были свидетели нашей рады: Владыка Луцкий Феодосий, и пан Монивид староста Подольский и Кременецкий, и Князь Василий Андреевич маршалок наш, и пан Окушко Толкачевич ... Писал многогрешный Снаксарь, Великого Князя писарь ...». Под аналогичным документом от 5 мая 1429 года (том 1, стр. 30, дело 31 от 2 сентября 1438 года) тот же Свидригайло имеет таких свидетелей: «... а при том были свидетели Князья и паны рады нашей: Князь Олександро Иванович Нос, пан Ивашко Монивидович, пан Юрша, пан Киркидий, пан Семашко. Писан в Луцке ...».

Здесь мы имеем: Васко Дрюкович – Васко сын Дрюко, ласкательные общеславянские имена, Яков Мойшегол – Православный Яков сын язычника Мойшегола, Монивид – один из немногих язычников, Гирдивид Белик – скорее всего язычник, Ивашко Монивидович – Православный Иван с ласкательной Славянской формой сын язычника Монивида. Контекст упоминания всех перечисленных лиц – «знатные люди у власти», между ними нет противопоставления ни по одному признаку. Однако по типично Славянскому способу перечисления легко определяется, что все эти «знатные люди у власти» – Славяне, придворные Свидригайло, который был безоговорочным Православным Славянином (смотри раздел 15.20.6).

15.20.3.1. ГАШТОЛЬДЫ КАК СЛАВЯНЕ ЯЗЫЧНИКИ И ХРИСТИАНЕ

[Быховца] повествует нам показательную историю, случившуюся около 1370 года: «... И когда Гаштольд держал Каменец Подольский, он часто ездил к пану Бучацкому, у которого была дочь, весьма красивая девушка, и староста Каменецкий Гаштольд просил пана Бучацкого, чтобы он ту дочь свою отдал ему в жены. И Бучацкий сказал: "Я бы за тебя и рад отдать свою дочь, но не годится мне отдавать свою дочь Христианку за тебя язычника, хотя ты и большой пан, но если ты Крестишься в нашу веру, я тебе ее дам". И староста Каменецкий Гаштольд Крестился ... И спустя немного времени, дал Князь Великий Ольгерд Петру Гаштольдовичу Вильно ... И тот Петр Гаштольд первым принял Римскую веру и принес ее в Литву ...». Здесь Христианин Петр Гаштольд и Гаштольд язычник – одно лицо.

Что мы имеем в этом эпизоде? Язычник Гаштольд говорит с паном Бучацким на Славянском языке, мало того, Гаштольд собирается говорить на нем в быту со своей будущей женой. Ни о каком Летувском-Жемайтском в этом эпизоде речи не идет, кто утверждает, что Летувский знали в Подолье – оторванный от реальности мистик. Даже если диалог и выдуман более поздним автором, это не играет никакой роли – с помощью этого диалога нам передается стереотипное средневековое представление о Гаштольде как человеке, свободно владевшим Славянским языком. Также видим, что при смене религии изначальный Гаштольд превратился в Петра Гаштольдовича, однако со временем отчество закрепляется в фамилию без изменений – Гаштольд.

В итоге мы имеем Славянина Гаштольда и как язычника, и как Католика, при этом языческое имя Гаштольд превращается в фамилию согласно Польскому Католическому фамильному стандарту. Если бы Петр Гаштольд принял Православие, то с большой степенью достоверности его потомки стали бы именоваться Гаштольдовичами.

[Л и Ж] около 1471 года вспоминает другого Гаштольда: «... Король Казимир [4 Ягеллон] по смерти Князя Семена Олелковича город и Княжество Киевское в повет превратил, а Мартина Гаштольда, Литвина, воеводой в Киев назначил. Но Киевляне, имея естественное непослушание служить человеку из рода не Княжеского, будущего из несогласной им веры, а к тому же из Литвинов [в оригинале "а до того литвинови"], которые перед тем над ними издевались, Гаштольда два раза приезжавшего, не принимали ...».

А в этом эпизоде мы имеем дело с одним из потомков того самого Петра Гаштольда, такого же Католика Мартина, которого по вере Православный Киев и отказывался принимать. И в случае с Петром, и в случае с Мартином мы имеем дело с Польской Католической фамильной традицией, где отчества опускаются. Если допустить, что и Петр и Мартин стали бы Православными, то первый был бы Петром Гаштольдовичем, а второй Мартином Петровичем Гаштольдовичем.

Но акцент не на этом – акцент на установлении очевидного знака равенства между «Литвином Гаштольдом» и Славянскими признаками Гаштольдов, описанными выше. К этим признакам добавим еще два – Мартин назначался в Киев, значит, во-первых, отлично владел именно Русским языком, и, во-вторых, среди претензий, предъявляемых ему Киевлянами, не значится «незнание Русского языка».

Таким образом, Гаштольды средневековыми внутренними летописями представляются нам как Славяне, именуемые Литвинами, среди которых были как язычники, так и Католики, которых назначали наместниками в Подолье и в Киев.

15.20.3.2. КАК ОЛЬГЕРД СТАЛ ГЕДЕМИНОВИЧЕМ, А ВИТОВТ КЕЙСТУТОВИЧЕМ

Аналогичную смену способов именования при смене вероисповедания мы встречаем и для других исторических персонажей. Так [Быховца] описывает Ольгерда: «... и тогда Князь Ольгерд взял себе в жены Княжну Ульяну Витебскую, из-за которой Князь Ольгерд Крестился в Русскую веру, а паны Литовские все оставались язычниками. И Князь Великий Ольгерд не насиловал их, и в свою веру не обращал ... И в те времена Князь Великий Ольгерд Гедиминович Литовский и Русский держал свое государство в большом порядке ...». Имена остались языческие, а Ольгерд стал уже Гедеминовичем.

Аналогичным образом Витовт в документах постепенно превращался в Восточноевропейского Христианина: «Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные археографической комиссией. Том 1. С-Петербург. В типографии 2 отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии. 1846» стр. 22: «... 6. 1383 [год]. Жалованная грамота Литовского Великого Князя Александра Витовта Кейстутовича Василию Карачевскому ...».

И в данных случаях стиль представления персонажей изменился: типичный Балтский языческий фамильный стандарт (одно имя) был заменен на типичный Восточноевропейский Христианский (имя и отчество). Отметим сознательность такой стилистики – автор, пользуясь общепринятыми стереотипными штампами-стандартами, одним написанием имени раскрывал читателю основные характеристики своих героев.

Напомним, что этническая принадлежность Ольгерда нами установлена как Славянская в разделе 15.1.2 в не зависимости от способа его именования – Ольгерд или Ольгерд Гедеминович. Еще раз акцентируем внимание на его жене Православной Витебской Княгине Ульяне: «Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные археографической комиссией. Том 1. С-Петербург. В типографии 2 отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии. 1846» стр. 21: «... 5. 1377 [год]. Вкладная грамота Княгини Улиании, супруги Литовского Великого Князя Ольгерда, Успенской церкви в Озерищах ...». Документ писан одним из очень устаревших вариантов церковного Русского языка, вполне возможно, собственноручно Ульяной. Запись делалась еще при жизни Ольгерда, иначе традиция написания таких документов требовала использования слова «вдова».

15.20.3.3. ДРУГИЕ ПРИМЕРЫ

Здесь просто представим красноречивый набор имен из внутренних летописей 14 века, по которым легко распознается отказ Славян от Балтского языческого фамильного стандарта с переходом на Восточноевропейский Православный стандарт имен собственных: Владимир Ольгердович, Иван Олгимонтович, Василий Боракович, Семен Лынгович, Юрий Лыгвеньевич, Семен Евнутевич, Иван Дедиголд, Ярослав Жингвеневич. Такой переход был обусловлен только одним – сменой вероисповедания.

15.20.4. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ СЛАВЯНАМИ РАЗЛИЧНЫХ ФАМИЛЬНЫХ СТАНДАРТОВ

Сознательное использование летописцами различных общепринятых стандартов написания имен собственных отлично видно на примере Кориата, брата Ольгерда, и его сыновей. Кориат – одно из древнейших языческих имен Балтского происхождения, использовалось в средние века как Балтами так и Славянами как наследниками архаичных Балтов. Этимология этого имени утрачена, объяснить его не могут ни сохранившиеся Восточные Балты (Летувисы и Латыши), ни тем более Славяне, к нашему времени отошедшие от Балтских истоков безвозвратно и очень далеко.

Сам Кориат, в отличие от своего старшего Брата Ольгерда, никогда в летописях не представлялся читателям как Кориат Гедеминович. В то же время все его четыре сына теми же самыми летописцами представлялись уже согласно другого общепринятого и общепонятного фамильного стандарта – Восточноевропейского. [Князей]: «... [Гедемин] Евнутия посадил в Вильне на Великом Княжении, Кейстуту дал Троки, Кориату  Новогрудок, a Любарта принял Волынский Князь во всю землю Волынскую ...», «... а брат Великого Князя Ольгерда, Князь Кориат, держал Новогрудок Литовский, и было у него четверо сыновей: Князь Юрий, Князь Александр, Князь Константин, Князь Федор ...». Там же: «... а затем [узнал] Польский Король Казимир Локеткович, что три брата Кориатовича на Подольской земле, и люди эти мужественны ...», «... а брат их четвертый, Князь Федор Кориатович, Новгород держал ...».

Этот факт подтверждают и официальные документы ВКЛ: «Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные археографической комиссией. Том 1. С-Петербург. В типографии 2 отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии. 1846» стр. 21: «... 4. 1375 [год]. Жалованная подтвердительная грамота Подольского Князя Александра Кориатовича Смотрицкому Доминиканскому монастырю ...». Там же на стр. 1: «... 1. После 1340 [года]. Договорная грамота Литовских Князей Евнутия, Кестутия и Любарта Гедеминовичей, Юрия Наримундовича и Юрия Кориатовича с Польским Королем Казимиром и с Мазовецкими Князьями Семовитом ...».

Такое различное представление в летописях отца и сыновей является сознательным и направлено на читателя, который по одному способу представления имени должен без труда распознать в описываемом персонаже его этнические и религиозные характеристики. Из такой различной стилистики достоверно определяется, что Кориат так и остался язычником, а вот его сыновья уже с рождения были Православными Христианами. Также по использованию традиционных имен, принятых именно в Славянском Православии, а также по документам, составленном на Русском языке самими сыновьями Кориатовичами, точно устанавливается, что все они – Славяне.

Из этого легко выводится, что и сам Кориат, отец Славян Юрия, Александра, Константина и Федора, младший брат Ольгерда Гедеминовича, чью Славянскую составляющую мы определили в разделе 15.1.2, и сам был изначальным Славянином.

Таким образом, на примере Кориата и его сыновей отлично видно, что Славяне могли использовать два средневековых фамильных стандарта в зависимости от выбранного вероисповедания: Славяне язычники использовали Балтский языческий стандарт имен собственных, Славяне Православные – Восточноевропейский, а именно Восточноевропейский Православный.

15.20.5. ХРИСТИАНСКИЕ ИМЕНА У СЛАВЯН ЯЗЫЧНИКОВ

Вместе с тем история предоставляет нам немало примеров, когда имя человека не соответствовало его вероисповеданию и этносу.

Вспомним [Гельмольда]: «... Вместе с тем среди [Западных Полабских] Славян были распространены Христианские имена ... жителей диких и непросвещенных, не связанных с религией ничем, кроме того, что они носили имя Христиан ...». Так, Старший сын Славянского Князя Готшалка был Бутуй, а младший – Генрих. Хотя сам [Гельмольд] объясняет это просто: Бутуй появился на свет, когда Готшалк был язычником, а Генрих – когда стал приверженцем Христианства. Но сам Генрих сперва тоже был язычником, и только во второй половине жизни стал исповедовать Христианство «... на понятном для народа [Славянском] языке ...».

Здесь нельзя не вспомнить Давида Гродненского, описанного [Петром] как очевидного язычника (смотри раздел 15.17.11).

Но самые яркие строки мы находим в [ВКЛ] про Андрея Полоцкого и Святослава Смоленского: «... Князь Святослав Смоленский учинил себе договор и дружбу с Князем Андреем Полоцким: Князь Андрей в Литву, а Святослав к Орше. И съехавшись много лиха Христианам учинили, не по-христиански не по-человечески мучили людей немилостиво, запирали в избах и зажигали, а иных людей под стену головами клали, ланцугами большими поднимая храмы, и сзади людей жгли, а иных женщин и мужиков и малых деток на колья тыкали, и иных мук не могу записать, которые муки Христианам делали. Таких мук ни Антиох законопреступник не чинил, как те поганцы Христианам чинили ...».