По ходу всей «Летописи великих князей литовских» Москва ни разу не отождествляется с понятием Русь, мало того, эти два понятия авторами никак между собой не связываются. Не смотря на свою географическую близость и наличие широких отношений между Смоленском и Москвой, что очевидно по ходу повествования и порой даже подчеркивается, Москва в глазах Смоленских монахов представлена как некая государственная структура под общим наименованием «Москва». Если к Литве относили Троки, Борисов, Минск, к Руси относили Смоленск, Витебск, Полоцк, то Москву и москвичей относили только к Москве.

 

Здесь же уместно отметить, что авторы летописи ни словом, ни духом не намекают о желании Смоленска, Брянска или других Русских городов ВКЛ воссоединится с Москвой. Казалось бы, идет гражданская война основных этносов ВКЛ 1432-1435 годов, в ходе которой воюют Русь с Литвой, но защиту у Москвы Смоленск и Полоцк искать даже и не помышляли. Мало того, летопись сама указывает, что Русь не могла в те времена найти поддержки кроме как у Руси, находящейся в ВКЛ: «... и летом полочане и витебляне, не найдя себе ниоткуда помощи, сдались князю великому Жигимонту Кейстутовичу. И начал князь великий Жигимонт княжить на великом княжении Литовском и Русском ...».

 

А следующая фраза явно указывает на союз Москвы и Орды: «... в 1445 году князь великий Казимир был во вражде с князем великим московским. И пришли москвичи с татарами ...».

 

Автор подбрасывает читателю довольно интересную загадку о Смоленском митрополите Герасиме.

 

«... Свидригайло ... при своем княжении отпустил смоленского владыку Герасима в Константинополь митрополитом ...» в 1432 году. Спустя несколько месяцев Свидригайло был свергнут с престола и уже пытаясь силой оружия восстановиться в своих правах в 1435 году «... князь великий Свидригайло сжег митрополита Герасима в Витебске ...».

 

Никаких подробностей и объяснений столь диаметрально противоположный действий Свидригайло автор не уточняет.

 

Летописцы явно симпатизируют Витовту, представляя его в выгодном свете, и одновременно несколько демонизируют Ягайло, приписывая ему предательство и клятвоотступничество. Особо это проявляется в так называемой «похвале великому князю Витовту»: сплошные панегирики, усилительные аллегории, монументально-величественный образ, абсолютный авторитет, при описании отношений с Ордой достигнут апофеоз-фантасмагория, граничащий с абсурдом. Эту часть нужно воспринимать только как художественное отступление.

 

Это замечено многими исследователями, не упущено и нами, однако выводы делаются различные. Традиционным ответом на этот вопрос является предположение, что «Летопись великих князей литовских» являлось заказным произведением, признанным обосновать права Витовта на Великое Княжество Литовское. Однако то, что исполнение было доверено Смоленским монахам, это предположение полностью разбивает – в самой Литве к тому времени было достаточно куда более профессиональных авторов.

 

Нами же положительные способы описания Витовта, включая художественную «похвалу» рассматриваются как признак общего признания верховной власти ВКЛ времен Витовта всем православным духовенством. То, что такими словами писали в самых восточных Русских землях ВКЛ, придает этому панегирику особый вес и особое звучание.

 

Совершенно очевидно, что автор этой части летописи являлся очевидцем этого бунта. Поводом для восстания послужило убийство Великого Князя Литовского Жигимонта (Сигизмунда) Кейстутовича в Троках в 1440 году. Воевода Смоленский Андрей, представлявший власть ВКЛ в Смоленске, привел жителей города к присяге на верность новому, еще не назначенному Великому Князю. Но через неделю простые рабочие люди подняли бунт.

 

Речь идет о цитате, встречающейся также в Хронике Быховца и у М. Стрыйковского: «... а царь Тимур-Кутлуг тогда пришел к Киеву и взял с города откуп три тысячи литовских рублей, и силу всю свою распустил по Литовской земле. И воевали татары до самого Великого Луцка [на север от Киева], и много зла натворили Литовской земле, и отошли в свою землю ...».

 

Совершенно очевидно, что первоисточник этой фразы - «Летопись великих князей литовских», так как она хронологически является самой ранней. Здесь, очевидно, автор рассматривал Киев и Луцк как Литву не своими глазами, а глазами иностранного захватчика Тимур-Кутлуга, для которого все федеративные земли ВКЛ являлись Литвой.

 

Про взятие Смоленска Витовтом в 1401 году «Летопись великих князей литовских» повествует следующее: «... а князь великий Витовт в ту же осень приходил к Смоленску на князя Юрия и стоял много дней под Смоленском, и, не взяв города, вернулся в свою землю, заключив перемирие ...».

 

Про те же события Хроника Быховца пишет совершенно другое: «... и князь великий Витовт, услышав о том, соединился с братом своим королем польским Ягайлом Владиславом, и в ту же осень со всеми войсками своими пришли к Смоленску, и князя Юрия Святославича и Олега Рязанского из Смоленска изгнали, и городом Смоленском и всей землей овладели, и, утвердив и укрепив всех людей в Смоленске, пошли обратно в Литву ...».

 

Нам кажется, что летопись ВКЛ тенденциозно описала этот исторический момент из патриотических побуждений, все-таки эту летопись писали в Смоленске. Также определяющим фактором таких побуждений является и то, что Смоленский князь Юрий Святославович был избран народом, посажен править Смоленском в результате народного восстания, а сам род Святославовичей называется «Смоленскими отчичами».

 

В этом случае, без сомнения, более верна Хроника Быховца как более доверительный документ.

 

 

 

По ходу летописания выявляется масса неточностей, путаницы, а порой и несуразностей, которые сразу бросаются в глаза. Все выявленные нами и приведенные ниже сомнительные места легко объясняются тем, что авторы, не являясь очевидцами событий, записывали их со слов третьих лиц, то есть написанная ими история являлась по сути искаженной интерпретированной историей.

 

1. Путаница с датой смерти Витовта.

 

«... умер князь великий Витовт в октябре месяце в день поминовения святого апостола Иакова [сейчас у католиков – 25 июля новый стиль, у православных – 16 апреля и 16 июня новый стиль] ...». И этот день поминовения святого Иакова был установлен задолго до крещения Руси Владимиром и не менялся. Скорее всего, автор слепо переписал услышанное и совершенно не задумывался над тем, что записал.

 

2. Нарушение хронологии событий.

 

«... в году 6920 [1412] восьмого сентября в Великом Луцке назначен епископом Туровским Ефимий. От Галича поехал [он] к Москве первого августа ...».

 

Это место, очевидно, следует читать так: «... Ефимий поехал в Москву первого августа, а восьмого сентября его назначили епископом Туровским ...». То есть за месяц и одну неделю он должен был смотаться в Москву (предположим самый близкий вариант – из Смоленска), там сделать некие дела, и вернуться в Луцк. По меркам 1412 года это весьма проблематично...

 

3. Удивительная история сватовства к дочери Витовта Софии.

 

Авторы «Летопись великих князей литовских» утверждают, что знаменитое сватовство Великого Князя Московского Василия Дмитриевича к дочери Великого Князя Литовского Витовта Софии было в Мальборке. Послы Василия Дмитриевича пришли в Мальборк согласно всем правилам маршрутной логистики – напрямую от Москвы через Литву. Но вот обратно в Москву они вместе с Софией отправились морем из Гданьска: «... и пошли корабли за море, и пришли к городу Пскову ...».

 

Удивительная история, невероятный маршрут, впечатляющее свадебное путешествие без жениха! В каком порту Пскова они бросили якорь?

 

Хроника Быховца по этому поводу предельно лаконична: «... а князь великий Витовт, находясь в Луцке, просватал свою дочь княжну Софию за великого князя Василия Дмитриевича Московского ...».

 

Конечно, то, что описано в «Летописи великих князей литовских» является полным вымыслом, и этот вымысел говорит только об одном – о всяческом желании авторов приумножить и преувеличить важность этого союза двух государств. В данном случае это благое намерение переходит все границы.

 

4. В летописи опущен важнейший эпизод битвы и взятия Вильни войсками Витовта при Шешкине, когда Скиргайло убежал, переправившись через реку Вилию. Опустив этот эпизод, вся дальнейшая история превращается в фантастику: Ягайло говорит о мире Витовту в Мальборке, а не когда он уже сам сел в Вильно, а это абсолютно разные трактовки. Для верного понимания событий опять отправляем читателей к Хронике Быховца.

 

5. Летопись, охватывая период в 105 лет, ставя перед собой задачу описания деяний Великиих Князей Литовских, упускает крайне важные исторические вехи. В частности, совершенно опущены взаимоотношения с Тевтонским Орденом, нет Грюнвальдской битвы.

 

Все эти факты служат косвенным свидетельством того, что летопись писалась далеко от места событий и ее авторы не владели необходимой информацией. А это также указывает на некий Смоленский монастырь.

 

 

 

На основании изложенных доводов мы формируем следующие основные выводы:

 

1. «Летопись великих князей литовских» действительно существовала как единый исторический документ, который свободно формируется в единый смысловой документ как совокупность Виленской летописи Авраамки и Слуцкой летописи.

 

2. Представленный здесь стилистический перевод «Летописи великих князей литовских» есть только третья копия с утраченного оригинала.

 

3. В составлении «Летописи великих князей литовских» участвовали четыре автора.

 

Первый описал события с 1341 до 1395 года (летописание всего 54 года, собственного около 30 лет).

 

Второй описал события до 1401 года (летописание 6 лет).

 

Третий описал события до 1418 года (летописание 17 лет).

 

Четвертый описал события до 1446 года (летописание 28 лет).

 

Всего летопись охватывает период в 105 лет.

 

4. Каждая часть летописания заканчивалась со смертью летописца, его дело продолжал следующий.

 

5. Авторами являлись монахи Смоленского монастыря, передававшие дело написания летописи из поколения в поколение. В 1446 году эта цепочка оборвалась. Они же методом переписывания и распространяли «Летопись великих князей литовских» по всей территории ВКЛ.

 

6. Граница между Литвой и Жемайтией проходила к северу от Гродно и к северу от Троков, где-то между Ковно и Троками.

 

7. Под Великим Княжеством Русским авторы летописи понимали исключительно Полоцк, Витебск и Смоленск. Остальные русские земли ими рассматривались как второстепенные.

 

8. К Руси авторы относят (с севера на юг): Витебскую область с Полоцкой землей, Смоленскую область, Брянскую область, самый восток Могилевской области, восточную и южную части Гомельской области, Черниговскую область, Луцкую (Волынскую) область, далее на юг со всей Киевской областью.

 

9. В ВКЛ в конце 14 – начале 15 веков разговорным языком был западный диалект русинского языка (старобелорусский), основанный на русинском языке. На этом языке велось летописание и осуществлялся государственный документооборот, на нем говорили все слои населения: Великие Князья, удельные Князья, бояре, служители церкви, черные (рабочие) люди.

 

 

 

В. Антипов

 

г. Минск, март 2011 г.

 

dodontitikaka@mail.ru